Это были мои первые бриллианты, совсем крошечные, но я влюбилась в роскошь. До сих пор считаю, что они – действительно лучшие друзья девушек и никогда не обманут и уж точно поддержат материально в трудный момент… Да и вообще, лучшее украшение – это драгоценности, а не скромность, как было принято внушать рождённым в СССР.
На удивление, ультракороткая стрижка мне подошла, череп оказался правильной формы, зеленые глаза и монгольские скулы на лице выделялись, бриллианты сверкали. И ещё я открыла одну фишку роковой женщины: если съесть на завтрак ложку черничного варенья, губы приобретут необычный оттенок, как у сексуальной вампирши. Макияж-то в советской школе был под запретом, а тут все в чики-пики, не подкопаться.
Я чертовски волновалась уже за неделю до первого сентября. Образ готовила тщательно. Маму упросила сшить мне новую блузку по фасону журнала «Burda», юбка за лето стала короче на десять сантиметров, что меня радовало, а родителям об этом знать было необязательно. Просто раз – и перед фактом за пятнадцать минут до выхода в школу. Видимо, бабушка чувствовала свою вину за косу или просто хотела помириться с моим суровым папой, но за три дня до окончания каникул она подарила мне шикарные туфли. Так мне, ребёнку дефицита, тогда казалось.
Это были снежно-белые из мягкого кожзаменителя или эко-кожи, как сейчас говорят по-модному, лодочки с узким носиком и каблучком. Можно сказать, киттен хилл. И ничего, что нога у меня тридцать четвертого размера, а туфли тридцать шестого. Какую настоящую советскую женщину, пусть даже маленькую, это останавливало. Да и лучше так, чем как в шестнадцать я носила обувь на два размера меньше, что гораздо более жертвенно, скажу по опыту.
А теперь визуализируем. Худенькая десятилетняя гимнасточка, спинка ровная, ножки кривенькие, в белых лодочках на два размера больше, в синих капроновых колготках – тоже дефицит нереальный в совке – в тон школьной юбке в складочку. Настолько короткой по тем временам, что, как сказала моя бабушка про ее длину, «ажных по самое не балуйся», а точнее на пять-семь сантиметров ниже трусов «неделька». Плюс белая шикарная блузка с накладными плечиками – последний писк моды восьмидесятых. Правда, такой фасон больше подошёл бы оформившейся дамочке лет так двадцати пяти, поскольку к нему предполагался бюст, хотя бы второго размера. Ах да, еще короткая стрижка, вернее, отросшая лысая голова, серьги-гвоздики с бриллиантами, губы синего цвета (с черничным вареньем я перебрала) и пионерский галстук в комплекте – без него образ был бы неполным.