– Наконец-то! – Финли шагнул ей навстречу. Она улыбнулась ему, хорошо помня, что дружба с критиками – залог успеха любого предприятия. Хватит размышлять о Райане Уэсткотте!
Финли повел ее по людному залу ресторана. Здесь было принято заказывать столики за неделю, Финли ужинал в «Тант Клэр» ежедневно, поэтому за ним и в обеденное время был закреплен самый лучший столик.
– Помните Честера Рейнолд-Стивенса из «Аполло»?
Заученно улыбаясь, Лорен подала руку критику, с которым познакомилась на аукционе.
– Как чудесно видеть вас снова!
– Я тоже рад. – Его рука оказалась мягкой, как пух.
– А это, – Финли указал на низкорослого худого мужчину с лицом херувима, – мой старый друг Ретерфорд Эймс.
– Здравствуйте. – Еще одно рукопожатие. Лорен обратила внимание на часто моргающие глаза Эймса и внезапно поняла, что он испытывает к ней неприязнь. Тем не менее она села за столик, продолжая улыбаться, и не стала возражать, когда Финли сделал за нее заказ.
Попивая аперитив, Лорен вежливо слушала их разговор о предстоящей выставке в галерее Тейт. Улучив момент, она пригласила всех на выставку Игоря Макарова.
– Непременно! – заверил ее Ретерфорд, а остальные двое согласно закивали. – Мы уже читали его рекламный буклет.
– Вы обратились в новое рекламное агентство? – спросил Финли.
– Да, – ответила Лорен, ободренная его улыбкой. – За рекламу отвечает Виола.
Ретерфорд приподнял одну бровь, но промолчал, а Лорен ничего не стала объяснять. На самом деле Виола сама создала буклет от начала до конца. Замысел заключался в том, чтобы не раскрывать никаких подробностей об Игоре до последнего момента.
– Мне бы хотелось вам посоветовать, – проговорил Честер с обычной для него притворной неуверенностью, – чтобы в следующий раз вы не делали буклеты о новых художниках такими… прилизанными.
– Полностью с вами солидарен, – подхватил Ретерфорд. – Буклет русского недостаточно выразителен. Мне, например, гораздо больше понравился буклет этого американца, Джеффа Кунса.
Хорошо, что Лорен сидела с набитым ртом, иначе она выругалась бы в стиле Райана. Что может быть глупее, чем сравнивать Игоря с Кунсом?! Кунс сначала был агентом по рекламе Нью-йоркского музея современного искусства, потом несколько лет спекулировал акциями на Уолл-стрит и только в последнее время вздумал заделаться художником. От рекламных кампаний Кунса, которые привлекали к нему всеобщее внимание и вздували цены на его опусы на заоблачную высоту, впору было оглохнуть.
Буклет Виолы был совсем другим, но только дальтоник мог бы назвать голубую обложку с серыми буквами «прилизанной». В той же цветовой гамме был выполнен каталог. В рекламных объявлениях, предназначенных для ведущих газет и журналов, должен был фигурировать один из пейзажей Игоря. Однако в отличие от Кунса Игорь не позировал рядом со своими полотнами, как манекенщик.