– Нет, ты не называла. Но так называла меня моя мама. А ты ее очень любила, как и она тебя. Она умерла.
– Как ее звали?
– Лариса Павловна.
– Лариса Павловна… – Александра напряглась, но в памяти ничего не возникло.
– Илья, мне кажется, я физически окрепла, вполне здорова.
– А Ольга что говорит?
– Говорит, что все хорошо, ее работа закончена.
– Вот и прекрасно.
– Я хочу спросить: а что я делала раньше, пока ты был на работе? Я работала? Может, я где-то училась? Чем я занималась?
– Ты готовилась стать матерью.
– В каком смысле?
– В том смысле, что ты много читала, посещала музеи, очень любила концерты в филармонии, балет, оперу. Даже покупала абонементы в общество «знание».
– И зачем я это делала?
– Мы решили, что, когда появятся дети, их воспитанием и образованием будешь заниматься ты. Ты должна их направлять по нужному нам пути. А для этого нужно самой быть очень разносторонним человеком.
Александра слушала мужа с сомнением.
– А еще?
– Еще ты изучала языки, потому что мы много путешествовали-
– Какие?
– Английский, итальянский, испанский.
– Но я ничего этого не помню, – на глазах девушки появились слезы. Илья приобнял ее и продолжал:
– Думаю, когда ты опять начнешь заниматься, все знания вернутся сами собой.
– А если нет?
– Тогда научишься всему заново. Я поддержу тебя во всем.
– Спасибо, Илья, – Александра благодарно посмотрела на мужа. Почему-то она чувствовала себя обязанной ему.
– Мы справимся с трудностями, поверь мне. И еще нам нужен отдых и смена обстановки. Мы поедем в Венецию и проведем там неделю. Вылет – через пять дней. Готовься.
На следующий день в дом Стрижовых приехала Наталья Юрьевна с девушкой – визажистом.
– Доченька, мы подберем тебе подходящий макияж и прическу. Ты всегда любили что-то очень нежное, легкое, романтическое.
Визажист открыла необъятный кофр, и женщины начали колдовать над косметикой. Голубая подводка , бледно-розовый тон помады, пудра цвета слоновой кости. В зеркало смотрела кукла Барби.
– Мама, неужели мне это нравилось? Я выгляжу… как-то странно.
– Ты выглядишь прелестно, словно и не было жуткой аварии. Смотри, и волосы отросли. Сейчас Настя оформит голову, и все будет, как раньше.
Александра вздохнула. «Может, это в самом деле хорошо, если мне нравилось быть Барби».
– Мама, а я любили Илью?
– Почему ты спрашиваешь? Он тебя обижает?
– Нет, конечно. Он носится со мной, как с хрупкой вазой. А я не могу ничем его отблагодарить. И я его вообще не помню.
– А меня?
– Тоже не помню, но чувствую, что ты мне родной человек. Мне нравятся твои прикосновения, твой запах. А он.. Он мне неприятен.