Макс набычился. Зверь внутри него чуть слышно ворчал, ступая на незнакомую территорию. Ему чудились ловушки, капканы и гарпуны с обручальными кольцами. Он моргнул, перенося вес с одной ноги на другую.
– Оставь.
Поскольку его руки были скрещены на груди, а класть деньги на пол я считала кощунством, выбор оставался таким: либо попытаться закинуть все через плечо, что могло быть расценено как попытка ворваться в его квартиру; либо оставить себе и уйти. Моя жалкая душонка склонялась к версии номер два. И Макс это видел.
– Как же меня заводят самодостаточные маленькие девочки!.. – прошептал он, словно это была масонская тайна, доверить которую, мог лишь после серии клятв на крови. – Зайди, а? Обещаю, вести себя хорошо и не трогать не мною купленные сиськи.
– Прекрати надо мной издеваться, а?
Макс опустил руки как футболист. Видно боялся, что выхватив острый нож, я отхвачу ему яйца и направлюсь в ювелирный салон – опылять их золотом.
– С чего ты взяла, что я издеваюсь? Если бы ты знала, сколько раз я готов был ползти к тебе на коленях, но никак не мог напиться до такой степени, чтобы поверить, что ты меня примешь.
– Я тебя не приму.
Он взял, наконец, брикет. Задумчиво постучал им о руку.
– Знаешь, то, что ты сказала тут девкам… Про нас с тобой… Если бы твой возлюбленный не примчался, я бы поверил.
– Он не мой возлюбленный.
– Тогда, дай мне шанс.
– Макс, мы с тобой три раза все это проходили. Ты хочешь меня до тех пор, пока я тебе отказываю. Потом интерес теряешь. Я знаю, ты не со зла. Но мне-то все равно больно!
– Мне тоже, мать твою, больно! Дрочить твоим телом, пока ты пялишься в потолок и мечтаешь лежать под Каном! Ты мной интересуешься лишь тогда, когда я тебе изменяю, не замечала? Когда я злюсь, когда тебе больно делаю. Тебе самой нужна только боль!
– А что тебе нужно? Соня?
Макс помолчал, кусая губу. Затем, поднял голову.
– Вы обе, окей? Или предложение действует только для Димона?
– Он нас выводит! – яростно возразила я. – С ним мы все время где-то бываем. С тобой, мы только раз выходили. На твой балкон!
АВГУСТ, 2003 год.
Андрюша, в косо сдвинутой на лоб маске для сна, являл собой поистине умилительное зрелище. Он был в пижаме, заспан и хмур. В одной руке соседушко держал мой мобильный, из другой, вскинув лапу в нацистском приветствии, свисал плюшевый медведь.
– Ты слышала о сотовых телефонах? – сварливо промолвил Андрей. – Это довольно новое изобретение. Их держат включенными и носят с собой, чтобы люди могли позвонить тебе и не волноваться?!
– Ты, как отец, которого у меня никогда не было, – расчувствовалась я. Увернувшись от летящего на меня медведя, подняла его с пола, разминая плюшевое тельце. – Мне звонили взволнованные люди?