Водитель толкнул свою дверцу и вышел.
– Мать твою! – возмутилась я, подавив крик ужаса. – Ты совсем уже, что ли?
Макс красивым жестом перекинул руку через себя и щелкнул сигнализацией. Машина откликнулась вспышкой фар и коротким звучным аккордом.
– Привет! – торжественно поклонился он.
В полутьме я не видела выражения его глаз, но ощущала исходящие от него флюиды. Макс всегда отдавал предпочтение шлюхам. Я готова была поспорить, что он сидел здесь довольно долго, наблюдая за тем, как в «марке» запотевают стекла.
– Ты напугал меня до смерти! – прошипела я. – Что тебе надо?
– Я знаю, что ты прешься по свиньям, но… Ты ничего не добьешься от этого борова, – поделился Макс тоном специалиста. – Для случки, моя девочка, нужен хряк, – он указал на себя большим пальцем и подмигнул.
Я уважительно покивала: кто бы мог подумать, что Макс так хорошо разбирается в свиноводстве.
– Почему ты не на своей машине? Ты что… следишь за мной?!
Он рассмеялся; опустив голову, прижал подбородок к груди. Ни тени смущения.
– Допустим.
– Зачем?
Он молча пожал плечами, словно и сам не знал.
– Соня уехала, а мне писец, одиноко. Пошли к тебе?
Трепещущая плоть требовала немедленно, прямо здесь, простить ему все грехи, вплоть до первородного и отдаться. Разум пытался что-то там возражать. Плоть вопила: одним желанием оплатить кредит, Макс заслужил себе право иметь ее. По-разному, по-всякому. Я крепилась.
– Андрюша дома.
– Ну, и? Он, что не позволяет тебе встречаться с парнями, у которых стоит?.. Поехали ко мне? Софи возражать не будет. Ты ж знаешь.
– Уверен?
Кроткий тонко и загадочно улыбнулся и подмигнул:
– Она и с Димой до сих пор… это самое.
Этого я не знала и знание ударилось мне в висок. Меня качнуло. Сердце заколотилось в висках. От боли мир на миг окрасился черным, но эта боль – боль Он-не-мой, была столь привычной… Она накатила и отступила.
– Если бы ты меня вот так вот любила, – сказал совсем другим тоном Макс, – я бы тоже тебя любил!..
– Когда я любила тебя, ты мечтал, чтобы меня автобусом сбило!
Он улыбнулся. Этой своей улыбкой, которая когда-то сводила меня с ума. И от воспоминаний, как он обращался со мной тогда, стало тошно.
– Ты никогда меня не любила, – сказал он примирительным тоном. – Хотела, да. Но любить не любила. Давай по-взрослому? Я выплачу твой кредит за грудь. Я буду тебя «выгуливать» и покупать тебе тряпки. А ты будешь спать со мной, а мозг выносить не будешь. А если ты при мне станешь с Сонькой спать, я даже готов купить тебе бриллианты.
– Тебе когда-нибудь делали больно?
– Мне постоянно делают больно! – ответил он. – Но я не прячусь от боли. Я принимаю ее, если нельзя иначе. Мне от тебя сейчас крышу сносит. Это правда. Я не могу тебе обещать, что завтра все не отвалится… Это тоже правда. Но я стою здесь и сейчас, потому что сейчас я хочу тебя. Да, я не моногамен. Но ты сама – тоже. Тебе не я больно делаю, не Соня… Даже не Дима. Ты сама себе больно делаешь. Ты даже сама не знаешь, чего ты хочешь. Носишься, как дурочка с детским «люблю!» Я бы тоже не поверил на его месте.