Как тело на стол для вскрытия. Я не пыталась сопротивляться: мимо вряд ли мог пройти Скотт… Макс был бандитом, да, но не насильником.
Выматерив меня на чем свет стоит, он испинал на психе ни в чем неповинную дверь; поклялся, что в следующий раз он не станет ждать, а просто войдет и всех тут перестреляет. И меня, и моего ебаря. Не знаю, кого он имел в виду, но вид был решительный.
– За вашим романом весь дом уже следит, как за «Санта-Барбарой», – прошипела Ирка. – Как два дебила. Один не может шторы повесить, другой ревет, словно Минотавр.
– Тебе-то что?
– Понимаешь, – замялась она, – у Сани друг есть. Сережа. Я тебе говорила, помнишь?.. Вчера он весь вечер только о тебе и расспрашивал. Я обещала, что тебя приведу.
Так я и знала!
– Он страшный, как атомная война, правда?
Ирка хрюкнула:
– Как ядерная зима!
– Тогда разобещай все обратно!
– У него денег больше, чем у Кроткого! И он русский!
– Бонечку сосватай, – не впечатлилась я.
Ирка обиделась.
– Он страшный, а не слепой.
– Я – тоже, знаешь ли.
– Знаю. У тебя другая проблема, – обиженно согласилась Ирка и постучала пальцем себя себя по виску.
Звук получился громким и звонким. Мы обе испуганно уставились на ее указательный палец и лишь потом сообразили, что стучат в дверь.
– О, господи! – проворчала Ирка. – Входи! Открыто.
В дверь постучали вновь. Нервно и громко. Ирка поджала губы и отвернулась к окну. Вчера он здорово меня напугал, но Иркины притязания пугали еще сильнее. Я вышла в прихожую, прикрыв за собой дверь кухни.
На пороге вежливый и загадочный, грустно топтался Макс.
– Зайди ко мне ненадолго, – попросил он таким тоном, словно собирал подаяние на сиротский приют. – Пожалуйста!
***
Квартира сверкала.
От всех блестящих поверхностей, как от монет в сокровищнице, отражался свет. Я вспомнила, что утром в ней кто-то переговаривался и догадалась, что Макс вызывал специальную бригаду – для генеральной уборки.
– Это все для меня? – ехидно спросила я, окинув зал завистливым взглядом.
Получилось убого. Ради меня он никогда бы так не напрягся и я довольно остро ощутила это сейчас. Сама возможность того, что у него будут отношения, причиняла мне боль.
– Это уже ниже пояса! – сообщила я.
Макс посмотрел на меня, как на умственно-отсталую.
– Завтра восьмое марта.
– Я в курсе! – сказала я. – Чего ты хотел? Я с Ирой в «Шанхай» еду.
Он сел на диван, не сводя с меня напряженного взгляда. Я все еще стояла в дверях. Колени дрожали и подгибались. Мне было почти физически плохо от ревности, зависти и ощущения того, что Ирка права. Я слишком много о себе возомнила.