– Отлично, – смотря в пол и тяжело вздыхая, ответил Беридзе, – столько там в итоге дать должны? Там тюрьма будет или тут меня оставят?
– Ну там есть ряд условий, подожди про срок говорить, нам ещё нужно кое-что сделать. Первое, сейчас, как я понял, следствие тебе начнёт вменять совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, нам нужно от этого обстоятельства избавиться.
– А какая там группа лиц? Я же один разбрасывал наркотики?
– А услугами личного водителя ты пользовался?
– Да, меня мой друг часто подвозил, ну да, он знал, чем я занимаюсь, но он-то к наркотикам не прикасался.
– Это не важно, получается, вы вместе это делали, поэтому нужно дать новые показания, а именно: указать в них, что ты всё делал один. А своего друга ты не уведомлял о том, что работаешь барыгой, понимаешь?
– Да, да, это верно, я бы не хотел, чтобы мне больше срок дали, там ведь как это называется?
– Отягчающее вину обстоятельство.
– И что если бы он к наркоте притронулся, дали бы все 15 лет?
– Больше, тебя бы лет на 20 упекли.
– Ого! – схватившись за голову и теребя себя за затылок, ответил Беридзе.
– И ещё там тебя же задержали с 25 пакетами, так?
– Да, так.
– Но до дня задержания у тебя были другие пакеты, которые ты также разбрасывал, так?
– Да, так. Они тоже будут в деле?
– Нет, не будут, я также договорился, чтобы они пропали из нашего дела, но ты должен понять, что теперь концепция защиты меняется. То есть пользоваться ст. 51 Конституции – это смерти подобно. Показания нужно давать и, следовательно, вину также нужно признавать, но всё брать на себя. И ещё свиданий будет 2, обычно дают одно, и то в конце следствия, но я договорился, тебе дадут их 2. И в ближайшее время как из карантина выйдешь и тебя переведут в общую камеру, тебе дадут возможность увидеть мать и отца.
– Спасибо.
– Ну и главное, слушай сейчас внимательно. Дадут тебе, может, семь лет, после того как половину срока отмотаешь, то можешь на УДО подать, раньше этого срока не подавай, не удовлетворят, а там, глядишь, через четыре года уже дома будешь.
– Да, вам-то легко говорить, а мне четыре года тут быть, я уже по ходу поседел, пока тут эти дни находился.
– А я тебя сюда не тащил силком, ты сам выбрал свой путь, эти претензии уже не ко мне.
В этот момент послышалось, как конвоиры начали открывать дверь, и в комнату зашла А. И. Сухоруких с объёмной сумкой, в которой были переносной ноутбук, принтер.
– Вам помочь? – мило улыбаясь, протягивая руки, спросил я.
– Нет, не нужно, я сама всё сделаю. Так, Георгий, тебе адвокат объяснил, что нужно сделать? Ты согласен показания свои исправить? У нас на всё про всё 3 часа, – не глядя в сторону Беридзе, скороговоркой прошипела следователь.