– А кто такие вертухаи, суки, ломовые и кум этот? Кум, я так понял, это тот, кто со мной при приёме в изолятор общался? Константин вроде как его звали.
– Ха-ха. Суки – те, кто мусорам стучат на порядочных людей в надежде на подачки со стола легавых. Вертухаи, то есть надзиратели, они же менты, а ломовые – это те, кто с людьми хорошими ужиться под одним небом не может и начинает ломиться в камеру с более лучшими условиями. Про кума ты правильно сказал, но у него работа такая – стукачей искать. К нему ведь как арестант человеком заходит, а может выйти чернью.
Вон как эти двое, – показывая рукой в сторону двух парней, приготовивших чай, указал Иваныч, – мы их пока что в «часотку»20 определили, слух пошёл, что они досудебки заключили, то есть досудебные соглашения о сотрудничестве со следователями и прокурорами, и людей сдали, суки они, я их за годы своей жизни за забором за километр чувствую. Но знаешь ли, какая незадача. Определил их в чесотку наш смотрящий, они нам грев хороший организуют, и пока что на более низшую категорию их перевезти нельзя, так как неясно, заключили они эти досудебные соглашения или нет. Как приговор суда будет, так и ясно будет, что с ними дальше будет, а глядишь, и отпустят их вовсе, но у нас в судах, как правило, не отпускают. Сел, так сиди, тюрьма не мужской половой орган, садись, не бойся, – последнюю фразу Иваныч произнёс с какой-то подростковой наивностью, словно уверяя Беридзе, что всё будет хорошо и тут совсем не страшно.
Георгий понял, что теперь он точно влип, и никуда он с этого корабля не денется, и нет тут выхода, как и входа тоже нет. Его мозг жутко поглощал поступающую информацию о том, что можно сделать, о том, кто тут кем является и с кем ему общаться нельзя, а с кем можно. Но одно Беридзе понял точно, пока что его не тронут, а если и тронут, то за какой-то прокол или за какое-то нарушение здешних правил и порядков.
– Ну так что? Предлагали тебе сотрудничать или нет? Что тебе кум обещал взамен?
– Предлагали типа за звонок домой, я отказался. Меня адвокат предупредил, что с ними лучше не общаться и держаться от них подальше.
– А что за наколка у тебя на руке? Типа волк на поводке? Ты не бойся за наколку, по «незнанке» масть не катит, по малолетке сделал?
– Да, на 16 лет, тайком от родителей.
– А вот тут я тебе ничего колоть не советую, администрация увидит, что у тебя новое наколотое, тут же в ШИЗО21 определит, или не дай Бог подцепишь заразу и будешь мучиться весь оставшийся срок от какого-нибудь сифилиса, тут, знаешь ли, каждый второй этой срамной болезнью болен, – подняв указательный палец вверх, словно обращаясь к Господу Богу, прошептал Иваныч, – Господи прости, Господи прости, Господи прости, – повернувшись к стене и перекрестившись, покаялся Иваныч и сел на место, тяжело вздохнув, проведя ладонью по лбу.