– Фи, какой грубый.
Мужчины разрядили обстановку, а я закрыла глаза.
– Дайте мне собраться и будем звонить.
Зажмурилась, вспоминая почему я её… презираю. Ненависть слишком весомое для меня слово. Нельзя ненавидеть того, кто тебе безразличен. Если бы она после смерти отца исчезла бы… То и я бы не вспомнила об этой дряни. Но то, что она пыталась меня убить – не прощу. Отец сам выбрал эту женщину себе в спутницы, сам отправил меня в Швейцарию, сам отрёкся от наших отношений. Взрослый человек сам несёт ответственность за свои поступки. И о мёртвом или хорошее говорить, или вообще молчать. Да и винить, кроме этой дуры есть ещё кого… Честно, я иногда винила маму, которая покинула меня так рано. Воображала, что она жива, что у нас любящая семья, что всё хорошо, что я училась на родине, что путешествовали мы все вместе… Воздушные замки быстро рушатся под натиском урагана.
– Я готова, – прохрипела я.
Мне протянули телефон.
– Его номер на её устройстве не определится, – сказал Рома, – Попытайся выведать о её планах, можешь пригрозить. Говори твёрдо, с насмешкой. Она упивается своей властью, своей энергетикой. Старайся по максимуму её разозлить. Как только начнётся разговор, нажми кнопку, – мне показали какую, – Включится запись.
Я набрала номер с листочка, который мне дал Костя и стала слушать гудки. С одной стороны, очень хотелось, чтобы женщина не взяла трубку. Но, увы, отстрочить наш разговор она мне не дала, ответив тягучим голосом:
– Кто?
Закатила глаза. Вежливости её не учили. Ни разу.
– Доченька. Единственная и неповторимая, – усмехнувшись проговорила я, сильнее сжимая телефон, – Живая. Соскучилась, Регги.
– Знаешь, я тоже, – пропела мачеха, – До безумия.
Облизнула губы.
– Знаешь, – начала я в той же манере, – Мне доложили, что у тебя не ладится с белорусами. Сдаёшь позиции, Регина? Но можешь, не волноваться, я тебе помогу с договором. Завтра же свяжусь.
– Не суйся в компанию, – слишком любезно процедила она слова.
– Благодарю покорно, но сама решу, как мне поступать с собственной фирмой. Насколько мне известно, она по большей части принадлежит мне. Потому что я, кто? – сглотнула, – Я наследница. А ты? Ты всего лишь жена моего отца и даже не моя мать. Конечно же, сотрудники верят мне… Даже твой Алик. Кстати, передавай от меня привет.
Регина молчала. Значит, злится и обдумывает слова.
– Ты решила меня отравить. Не жалко было Клеопатру? Ты её хотя бы похоронила или же выбросила в утиль?
Я ненавидела себя за только что сказанные слова про бедное животное.
– А план был хорош, – потянула я, – Любимые конфеты, относительно дружелюбный настрой, пустой дом… И знаешь, если бы не собака, твой план удался бы.