Но со Снегелина была ему интересна. В ней есть тайна, которую он не может разгадать. А его тело реагирует так, что хочется обругать себя за поведение невоздержанного самца.
Она прошептала «отпусти», а он не может двинуться с места. Не хочет лишаться той чувственной минуты, что была выцыганена им. А если поцеловать? Позволит ли? Даст ли языку скользнуть по влажным губам, пробуя на вкус? А потом спуститься ниже и попробовать на вкус сквозь ткань и кружево, желанный сосок. Почувствовать, как он перекатывается под языком… Узнать, эрогенная ли это зона у Снегелины? Будет ли она, закрыв глаза стонать от наслаждения? Будет ли тянуться руками к его голове, пытаясь зарыться тонкими пальцами пианистки в его волосы?
Чёрт! Казалось, он готов кончить от одной лишь мысли об этом.
– Ма-а-акс, – испуганно прошептала девушка, – Ты делаешь мне больно.
Разжал руку, понимая, что возможно прижал ладонь девушки к паху слишком сильно… Похотливый дурак.
Она облизнула губы и потупила взор, а Макс выругавшись отпустил полностью девушку и ринулся в свой кабинет, закрывая его на ключ. На лбу выступили капельки пота. Мужчина включил кондиционер и расстегнул полностью штаны. Посмотрел на часы. Ещё есть время.
Освободил каменный член из оков боксёров, и стал водить вверх-вниз, представляя, что это делает Снегелина, при этом мурлыча нежные слова. Ещё чуть-чуть, почти всё…
– Макс Викторович, – раздался за дверью желанный голос и мужчина кончил, сдерживая стон, – господин Лазарев уже ждёт в приёмной.
– Пусть заходит через десять минут, – хрипло выдавил Воропаев, понимая, что так недалеко до ручки…
Он не мастурбировал с подросткового периода…Мужчина посмотрел на руку и тихо ругнулся. Подошёл к столу и открыл чистой рукой средний ящик для документов. Там лежали влажные салфетки, которыми он вытерся и выкинул в мусорное ведро. Открыл настежь окна, включил кондиционер. На всякий случай. Зажёг благовонную палочку, чтобы убрать явный аромат семени, который витал в воздухе.
Воропаев чувствовал себя, как мальчишка, которого застали за этим делом. Он застегнул штаны, поправил одежду и присел на стул, пытаясь справиться с эмоциями. Твою мать! Кажется, он влип и только что это окончательно осознал.
Снегелина
Помидор. Редиска. Яблоко. Кровь. Клубника. Гранат.
Я чувствовала себя красной, как ассоциируемые с этим цветом фрукты, овощи и ягоды. Почему я вообще о них подумала – вопрос. Но меня больше беспокоила реакция тела на выходку этого недобитого самца. Мало того, что груди ныли от недостатка внимания, внизу живота поселилось невыносимое томление, в горле пересохло, а рука ещё помнила ту самую твёрдость, от которой кружилась голова.