. Думаю, Марианна оценит юмор, так же как и я. Обновки я нацепила на себя сразу же, спустилась в продуктовый сетевой супермаркет, где продавались прекрасные ягодные пироги. Глазки у меня загорелись от изобилия вкусов. Хотелось и клубничный, и брусничный, и лимонный, и малиновый… Я даже слюной чуть не изошла от запахов.
– Мне, пожалуйста, половину вишнёвого и столько же малинового, – попросила, мысленно потирая ручки.
Телефон зазвонил. Я поднесла к уху телефон, из которого был слышен звонкий голос Шевцовой.
– Да, я вызову сейчас такси… Какой адрес? Окей, скоро буду, – убрала мобильник и взяла коробку с пирогами, – Спасибо.
Через пять минут, сверкая пакетами из бутиков, таща коробку с пирогами вышла из центра и стала искать такси.
– Эй, дЭвушка! Сочная, как пЭрсик! СадЫсь ко мне в машину. ДовЭзу, куда хошь! Хотя на край света.
И это я только вышла из супермаркета! Кошмар какой! Быстрее от этого знойного абдулы с явной любовью к пЭрсикам. Вылетела из центра, сразу же поймала такси и сказав адрес, спокойно вздохнула. И почему мне слежка мерещится там, где её не должно быть? Совсем, Геля ты одурела. Мне в таком прикиде папа не признал бы.
Ехали мы не долго. Около семи минут, три из которых стояли на светофоре. Дом Шевцовых был очень даже симпатичным. Гораздо мельче, чем у Абрамовых, но и там, извините меня, семь здоровых ртов. Отпустила машину, и нажала на звонок.
– Снегелина, – через пять минут мне открыл Игнат, – Проходи. Я сегодня в роли… А фиг его знает в какой я сегодня роли. Мне сказали – будь дома, вот я и тут собственно. Необычно выглядишь или я старый такой, – последнее мужчина уже бормотал себе под нос.
– Игнат, там у Рины опять началось, – на улицу вышел Воропаев и я даже замерла на миг. В животе резко запорхали бабочки, во рту пересохло и ладошки даже вспотели. Что он тут делает?
А он… Он смотрел прямо на меня, и кажется, правый глаз у него задёргался.
– Здравствуйте, Макс Викторович, – пискнула я, мечтая удрать подальше.
– Что ты с собой сделала? – сдержанно спросил он.
Его руки, сложенные на груди говорили о явном недовольстве. Собственно, как и голос, и взгляд… Футболка натянулась на груди мужчины и я вздохнула. Хорош. Ничего не скажешь.
– Вот Игнат сказал, что я стала необычной или же он резко постарел. Выбирайте вариант! А я себе кажусь лапочкой.
Широко улыбнулась.
– Игнат, вот пирог к чаю, а я, пожалуй, пойду, – прошептала я.
Шевцов вздохнул.
– Если бы супруга не расстроилась из-за этого, то сам бы отвёз… Она готовила, старалась и сейчас я побежал помогать держать волосы и переживать токсикоз.