Всю эту суровую правду войны уже усвоил лейтенант. Везучим он оказался, других вон сразу в ротах побило, а он остался. И после переформирования уже вот месяц как живой. Ну, была контузия – не контузия, так, ерунда, полдня не слышал, да пару раз осколками зацепило, даже до госпиталя дело не дошло, медсанбатом ограничилось. В атаку как-то шли под огнём, справа и слева бойцы падают, а он как заговорённый. Из первого состава его роты в живых осталось от силы 2-3 человека, каждый день 3-х – 4-х бойцов теряем, кто ранен, кто убит, и это в обороне. Через месяц глядишь – все почти лица новые. Хотя они-то, новые, неосторожные, неопытные, быстрее гибнут, а кто уцелел за 2 недели – уже держится боле – мене, уже старожил.
Привык за эти 5 месяцев лейтенант и к несправедливости, она тут повсюду, на каждом шагу. Окопники голодают – тыловики жируют, интенданты приторговывают ворованным продовольствием, водкой, обмундированием, даже боеприпасами, меняют их на трофейные часики. Окопники мёрзнут – тыловики от жары маются в перетопленных избах. У окопников ни орденов, ни медалей, даже гвардейские значки не у всех, их с убитых снимают и на живых надевают, а в тылу поглядишь – все герои. Даже ППЖ начальничков ходят задрав носы и гремят медалями «За отвагу». У окопников рваные гимнастёрки и шинели с чужого плеча (старшина в медсанбате с умерших добывает), тыловики (особенно штабные офицеры) в новом обмундировании щеголяют, кожей на весь лес скрипят, подстрижены, побриты, одеколоном надушены – красота! Передовую бомбят безбожно, а единственная зенитная батарея прикрывает штаб дивизии, который и так в лесу спрятан и замаскирован, сверху не найдёшь. Зачем нужны миномётчики и артиллеристы тоже не понятно, если они никогда своим огнём пехоту не поддерживают, лупят из тыла по площадям, только зря снаряды и мины переводят. И всё бы было ещё не так обидно, если бы к окопникам отношение было уважительное, мол, мы всё понимаем, кому мы жизнью обязаны, за чьей спиной прячемся, но вы уж простите нас, грешных, таков порядок, не мы его завели, не нам и нарушать. Вы свою героическую работу делаете, честь вам и хвала, мы тоже стараемся как можем! Так нет же, отношение к солдатам на передовой самое презрительное.
«Костяк дивизии – это мы, а они – расходный материал, сегодня они есть, завтра их нет, других пришлют!»
Грязные, голодные, завшивленные, в обносках солдаты постепенно привыкают жить в грязи и холоде, стойко переносить тягости, от одной мысли о которых у тыловиков всё внутри переворачивается, привыкают к собственной ничтожности, к усмешкам со стороны тыловиков, к постоянной опасности, артобстрелам, бомбёжкам, нелепым приказам, страданиям и смерти.