Да, небо сегодня и в самом деле необычное. Какая глубина! Какой простор! И почему я раньше этого не замечал? И летят по нему белые-белые облака. Как души солдат, погибших и потому свободных. Им больше не надо мокнуть под дождём в окопе по колено в мутной жиже, не надо мёрзнуть в снегу, их не заставят крошить окаменевшую от морозов землю, идти без сна по нескольку суток по скользкой чавкающей дороге. Их не мучает голод, не грызут вши. Им не надо бояться смерти – они по ту сторону её. Свободные и счастливые, они могут лететь куда хотят, навестить родные края, своих родных и близких, заглянуть в знакомые окна, передать привет. На небе сплошная облачность, и вдруг откуда ни возьмись окно в небе и сквозь него яркое солнце, и тут же в комнате стало светло и тепло, как будто праздник среди буден. Все думают, что это случайно ветер облака разогнал, а это на самом деле сын весточку прислал: смотрите, радуйтесь! Я здесь! У меня всё хорошо! Я помню о вас!
Взрыв. Ещё взрыв. И ещё. Всё. Началась артподготовка. Сейчас прибежит ротный вместе с комвзвода и пинками, матюгами да угрозами расстрела за трусость погонит нас из окопов вперёд.
Как бы ни были убоги и неудобны наши промозглые траншеи и стрелковые ячейки с их сыростью и грязью, к ним всё равно через пару недель привыкаешь и воспринимаешь уже как свой дом, пусть и временный, о котором заботишься, достраиваешь, ремонтируешь, расширяешь, который тебя худо-бедно защищает если не от дождя и снега, то от пуль-то и осколков уж точно и который потому создаёт иллюзию безопасности и спокойствия. Вот здесь можно лечь, протянув ноги и при этом никому не мешать, даже идущим вдоль траншеи, тут – присесть как в кресло, не боясь испачкаться в глине, отсюда безопаснее всего выглядывать в нейтральную полосу, а там удобно собраться нескольким стрелкам, чтобы вместе покурить и перекинуться парой слов. Всё как в приличном доме: спальня, кабинет, веранда, гостиная. Кухни не хватает. Здесь как в ресторане еду подают прямо в руки, только вместо официанта старшина с повозочным. И вот этот обжитой и привычный дом приходится бросать и уходить в ночную мглу, предварительно собрав свой нехитрый скарб в вещмешок и повесив на плечо винтовку. Взвод за взводом вытягивается по ночной дороге, впереди ротный с ординарцем, позади старшина на телеге. Если кто выбьется из сил, отстанет, он его подберёт, усадит с собой, даст отдохнуть, прийти в себя.
Марш-броски, смена позиций всегда происходят ночью, днём немецкая авиация не даст двигаться. Они хозяева неба, летают туда-сюда, высматривают себе жертву на земле, как беркуты, и никого не боятся. Нет у нас ни зениток, ни истребителей, никто не покушается на их свободу делать, что хотят. Пару раз мы видели наши И-16, последний раз они даже напали на немецкие Хенкели во время их работы по нашим позициям и даже одного сбили, но бдительные Мессеры с ними быстро разобрались, оставшиеся в живых «ишаки» разлетелись кто куда в панике и больше не показывались.