ИНГУЗ
Я пришел в указанный дом, где уже собралось множество людей. Мне стало не по себе: опасаюсь неадекватных сборищ. «ЯЗЫЧНИКИ!» – я старался отделаться от этой навязчивой пугающей мысли. Шамана я вычислил сразу: когда он вошел, все оживились. Появился ГЛАВНЫЙ.
Он позвал нас за город. Далеко. Не хватало мне оказаться с идолопоклонниками вдали от нормальный людей! Но, ты знаешь, я пошел. Не по вере в обещанное чудо, а потому, что мир опостылел. А чтобы узреть новое, нужно пройти сквозь страх – это я на опыте усвоил. Потому шел, оставаясь один на один с ними
В конце концов, много ли потеряет мир в моем лице, если это не Бог направляет меня? Ведь Высшее сохранит того, кому предопределено сослужить службу людям – во имя цели, большей, чем я. Если это не ошибка и не ловушка, а мои университеты, то без страха стоит сделать шаг за грань. А иначе меня не жалко.
Если что, лучше пусть умрет моя душа, которой истина не предназначена, чем умрет истина только потому, что я решил сберечь свою душу. Одним глупцом больше или меньше… Нет, про другого я бы никогда так не сказал! Только про себя. Чужую душу нужно оберегать, а вот со своей я позволяю себе вольность. Кто посмеет судить за это, кроме Создателя? Да Его я перестал бояться. Людей – боюсь, а Бога – нет. Бог есть любовь, я слышал. Любви истинной бояться глупо. Хотел бы я нести свет людям, но мешают боль и мироустройство. Ты и сам, думаю, знаешь, что одной любовью отношения на земле ни с кем не ограничиваются. Никогда. И это естество, бороться против которого могут лишь безыскусные романтики. Я надеюсь, что с Богом можно выстроить чистые отношения без кривизны, хотя бы после смерти.
Людей я боюсь: они, нет, мы, все-таки монстры, неприрученные твари. Внутри каждого сидит, я уверен. Вопрос лишь в том, где та черта, когда ты или я становимся чудовищами. Я согласен разделить людей на тех, кто скорее перейдет ее при жизни, и тех, кто скорее умрет, чем перейдет ее; но черта есть!
Те злыдни, что забили мужика – они ведь просто люди. Со своими семьями, хозяйствами, соседями, друзьями. Я знаю. Как бы я хотел словом ли, делом ли, мыслью ли останавливать зло. Пресекать бедствия! Я ведь о хорошем прошу, почему Ты не слышишь меня, почему не говоришь со мной?
…Шаман остановился и начал раздавать указы, кому как вести себя во время ритуала. От меня, вместе с остальными несведущими, требовалось отбросить умословие и двигаться под удары бубна так, как нас поведет тело.
– Только, – попросил он, – друг другу боль не причиняйте.