Гнилая лощина (Ашаи) - страница 13

Ближе к ночи сырые, уставшие и опустошённые геологи приближались к палаточному городку. Тон ковылял через боль, опираясь на палку. У кого-то хватало сил кричать песни:

Насколько уклон был труднее тебе,

Тем радостней вкус вершины.

А там, где тропа твоя будет лежать,

Уже не проедут машины!

Собственные тексты сменялись шлягерами. Кто знал слова, тот подпевал. Караоке помогало не сдаваться. Вдруг голоса резко стихли. Отряд остановился как по приказу. Выходя из лесной аллеи на поляну, геологи ожидали увидеть такой родной и милый палаточный городок. Но палаток там не было. На их месте стояли бульдозер, харвестер, самосвал и пару жилых вагончиков на колёсах.

Услышав песнопение, на встречу к отряду бежал Повар, рассекая темноту лучом света, исходящим изо лба.

– Где вас носило?! Здесь творился беспредел! – с каждым словом его бешеные глаза старались заглянуть в чьё-нибудь лицо, но все отворачивались, зажмурившись.

– Да выключи уже фонарик! – не выдержал Бодрак. – Где наш дом??

– Они даже не предупредили! Подъехал экскаватор, и своим гигантским ковшом по очереди поднял каждую палатку, как игрушечную, и перенёс в сторону. Вон туда.

Выше по течению реки долина сужалась, превращаясь в лощину. Её ширины еле-еле хватало, чтобы уместить палатки в один ряд, практически вплотную к склону с одной стороны и к реке – с другой. Из-за близости реки воздух здесь насытился влагой – дышать стало тяжелее. Местность была местами заболочена. Палатки стояли на островках среди луж. На земле виднелись глубокие гусеничные следы экскаватора.

– Фу-фу-фу! – профырчал кто-то из отряда.

Тон с Бŷрой поспешили проверить свою палатку. Несмотря на всю бесцеремонность действий, нужно отметить, что их жильё переместили потрясающе аккуратно. Раскладушки, чемоданы, прочие вещи – всё стояло на своих местах. Лишь шампуни попадали с самодельных этажерок.

Тон стянул с ног сырые берцы и забросил их в самый дальний угол, за печку. Он поклялся самому себе, что отныне в маршруте будет носить только резиновые болотники.

Днём горное лето безжалостно жарило, но как только солнце скрывалось за вершинами, температура резко падала. Разница «день-ночь» могла достигать 25 градусов. Бŷра взялся растапливать печку. Делал он это безобразно. Обычно разгоревшиеся щепки распределяют равномерно по стальному дну буржуйки. Так большие поленья, будучи уложенными сверху щепок, прогревались по всей длине и схватывались быстрее. Вместо этого, желая втиснуть как можно больше дров, Бŷра заталкивал угли в конец печки, где они, естественно, затухали. Советов он не слушал, как будто хотел доказать всему миру, что его способ тоже работает, но каждый раз находилось что-нибудь, что мешало это сделать: то дрова сыроваты, то печка не так сделана.