Вместе с ними ушел и Иоахим, он так и не зашел больше домой попрощаться. Наверное, ему было самому тяжело это сделать: он слишком сильно переживал разлуку. Отец с матерью не пошли провожать его, да и где найдешь мальчишку в этом хаосе сборов. Был только один человек: всегда задумчивая юная Рахиль, которая разыскала Иоахима в этой толпе, и вся в слезах, стараясь быть незамеченной, смотрела за ним и дождалась того, как он вместе с толпой ушел в направлении каменистой пустыни. Иоахиму тоже нравилась Рахиль, и, если бы не поход, судьба их была бы предопределена: со временем они бы поженились.
На следующий день море стало выбрасывать на берег тела погибших беглецов и воинов фараона, остатки поломанных телег и египетских колесниц. Решено было новый поселок отстроить на том же холме, только повыше, хотя никто не верил, что такая буря может повториться. Строительного материала оказалось очень много, и новый поселок быстро разрастался: подросшие дети отделялись от родителей. Построили новые лодки. Через положенное время у молодых начали появляться первенцы, и поселок зажил прежней жизнью.
Через два года по пыльной дороге, по которой ушли беглецы из Египта, рано утром вернулся Иоахим. Возмужавший, с мечом за поясом, он первым делом расспрашивал встречных, где дом его семьи. Ему охотно показывали, куда идти и улыбались вслед. Проходя мимо старцев, сидящих на камнях и греющихся на припекавшем солнце, он услышал вслед:
– Ну что, нашел землю обетованную?
Юноша ничего не ответил, и даже не повернув головы, махнул рукой у себя за спиной.
Когда он вошел в дом, мать вскрикнула, ноги ее подкосились, и она села на землю, а отец, обняв сына и повернув голову в сторону, незаметно улыбнулся. Младшие братья и сестры повисли у юноши на руках и ногах.
– Садись есть и отдыхай, потом все расскажешь.
Иоахим спал до позднего вечера, все старались не шуметь, младших спровадили играть на улицу. Вечером, выйдя из дома вместе с отцом, и удобно усевшись на корточках, Иоахим стал рассказывать:
– Ты был прав, отец: свободных для жизни земель нет! Свободной осталась только каменистая пустыня, да и то многие ее части входят в границы какого-нибудь государства. Никогда не думал, что мир вокруг нас давно поделен и обжит разными племенами. Первая же страна, к границам которой мы подошли, запретила нам проходить через ее земли. И так было со всеми странами на нашем пути: все запрещали проходить через их земли. Племя прокладывало себе дорогу мечом и огнем. Помогал им в этом их Бог. Вскоре я понял, что не может быть в этом мире свободной и незаселенной земли обетованной – значит, придется ее завоевывать, отнимая у других племен. А потому весь путь до нее будет обильно полит кровью и слезами. Но людей племени, с которым я ушел, это нисколько не смущало, они были готовы к этому. За многовековое рабство души их зачерствели, сердца окаменели; их волновала только смерть их соплеменников, чужая смерть – даже женщин и детей – не будоражила их сердца. Они были озлоблены на весь мир, им нужен был кусок своей земли, и для этого они были готовы на все. Их Бог помогал им в этом. Бог дал им скрижали с заповедями по которым надо было жить. Слова, написанные на них, были прекрасны. Если жить по этим заповедям, то весь мир стал бы землей обетованной. Но, видя жуткую жестокость людей этого племени по отношению к другим народам, я быстро понял: то, что написано на скрижалях, имеет отношение только к этому племени и никак не касается других людей.