Через 8 лет он позвонил и сказал, с будничной интонацией лишенной всякой праздничной нотки, что женится. В их фирме работала девушка по имени Мэри, которая отвечала за подбор персонала. Он позвал меня шафером на свадьбу, я, конечно, согласился и даже купил билеты. Правда я так и не полетел, за 2 дня до вылета меня скосил аппендицит, и свадьбу Ренди я встретил на операционном столе. Вместе с аппендиксом, из моей жизни вырезали входящие звонки от Ренди. Дальше звонил только я.
Через два года я узнал, с такой же будничной и без эмоциональной интонацией, что брак распался и Ренди вернулся в родительский дом, на пару месяцев. Пару месяцев затянулись, и он по сей день занимает подвал родительского дома. На мой вопрос почему распался его брак он, в несвойственной ему короткой манере, ответил «Потому что это не для меня». На том и решили. Да и кто я такой, чтобы топить за ценности семьи, находясь в статусе незавидного холостяка.
Сейчас я просто ехал и чуть ли не подпрыгивал как собака на заднем сиденье от ожидания момента, когда его увижу. С бутылкой вина от Серхио, с новостями из Эббинга, с копией фотографии Софы, которую она сделала и попросила ему передать с подписью на обороте «Красивому. Странному. Ренди». И представлял, как его голос сорвется на крик восторга, и мы обнимемся.
Когда такси наконец остановилось возле лужайки дома, и я разгрузился со всеми своими сумками и вином я наконец позвонил ему, чтобы он поднимал свою тощую задницу и встречал меня. Но телефон сообщал, что абонент временно не доступен и все такое.
Тогда я просто позвонил в звонок и через внушительные пару минут меня встретил отец Ренди. Со времен университета я помнил этого энергичного, напористого мужчину. Мы называли его мистером Ти. Внешне чем-то похожий на Стива Балмера из Майкрософт, пышущий здоровьем и тестостероном. Он обычно приезжал в Эббинг на Рождество и дарил нам всем приятные дорогие подарки. Мне всегда, казалось, что Ренди его стесняется, когда он пытался быть своим для его друзей. На его лице всегда была гримаса «Папа, ну хватит уже».
Сейчас человек, который шел мне навстречу лишь отдаленно напоминал отца Ренди, которого я когда-то знал. Казалось, он стал ниже и на 10 килограммов легче, как будто из него откачали воздух. В великоватом ему шерстяном кардигане, слишком широких брюках, домашних тапках и маленьких круглых очках, на манер Эркюле Пуаро. Он постарел на целую жизнь. Лысина на голове разрослась блестящим плато, а волосы по бокам стали седыми и редкими. Он приближался ко мне, а мысли каскадом роились в голове «неужели это он».