– Ага, не нравится! – разошёлся Пашка и, чеканя шаг, двинулся вперёд, представляя себя предводителем строя солдат, идущих на прорыв вражеских укреплений.
В лесу приходилось постоянно замечать и переступать корни, при этом оставаться сосредоточенным на игре, но так даже лучше для тренировки – легче потом будет маршировать на плацу. Пашка вышел из сосняка и принялся взбираться на холм, где мечтал возвести усадьбу чудак-помещик, но чем ближе он поднимался к его вершине, тем явственнее осознавал: «А может, крестьянам тогда и было, чего опасаться?»
Потому что новый, грязно-оранжевый Блик стекал прямо с холма – Пашка видел, как он вильнул в сторону, потревоженный барабанной дробью. И когда мальчик достиг вершины, сомнений у него больше не оставалось.
Неизвестно, на каком именно этапе своих действий встретил смерть безумный помещик, но Блики выходили теперь именно из этого котлована, из похожей на воронку ямы, ставшей могилой для Большелапова. Были ли они как-то связаны с ним или просто сами по себе нашли через двадцать три года потревоженную ткань мироздания, Пашка не знал. Но он смотрел с холма на невзрачный городок и чувствовал, что застывший в ноябрьском холоде Молчанск полон тихого страха, а это любимое лакомство Бликов, которых, кроме него, здесь никто почему-то не видит.
И возвращаясь домой, он заметил ещё одну странную вещь – блики боялись Памятника. Это было единственным местом, к которому они не приближались. Пашка специально это проверил, покружив по окрестностям и вернувшись обратно к пьедесталу. Что было особенного в этом Матросе, а точнее в его каменном воплощении? И если Пашка и мог видеть Блики, то здесь он не чувствовал ничего необычного.
Людей на улице становилось всё больше. Они неспешно прогуливались по своим субботним делам, но радости их лица не выражали. Пашка поздоровался со стариком школьным сторожем и хотел, было, пройти дальше, но тот неожиданно остановил его.
– Что-то не так? – спросил он.
– С чего вы взяли? – удивился Пашка.
–Ты был на кургане, – ответил Сторож, – И нашёл место, откуда идёт вторжение.
Не смотря на ноябрьский холод, кровь прилила к лицу Пашки. Он понял, что сейчас покраснел и, тем самым, выдал себя с потрохами. Отпираться было бессмысленно, но его немного успокаивало то, что старик не носил в себе Блика.
– Я тоже их вижу, – продолжал Сторож, – Но, в отличие от тебя, не могу ничего сделать. А эта твоя штука, – он указал на барабан, – Немного их беспокоит…
– Вы знаете, кто они?
– Нет. Но я знаю кое-что другое. И пора тебе это рассказать. Пошли.