Я покраснела до кончиков волос.
– О перелёте, конечно, знаешь ли, до смерти боюсь самолетов, – безразлично ответила ему, но краснота на лице уже пошла пятнами, а он слишком хорошо меня знает.
– Неужели правда? Наверно\ они тебя так сильно волнуют, что даже по ночам спать не можешь? – наклонил голову на бок и хмыкнул, – Я просто намекаю на твой усталый вид, малышка.
Я была в бешенстве! Мало того, что все помнит, так ещё и издевается надо мной? Хотела уже было ответить ему так как умею, но перебила Лена:
– Ребят, давайте хоть не за завтраком, а? Вы сейчас поругаетесь, а потом нам лететь всем вместе тринадцать часов. Нет уж, увольте, я от этого уже устала и хочу долететь без ваших вечных выяснений отношений. Что вы вечно поделить не можете? – зло спросила у нас подружка, а у меня челюсть упала от такого неожиданного выпада.
Стас растянул губы в обворожительной улыбке и сладким голосом ответил:
– Зато вы с Саней вчера очень даже примирились, да? Научи, Ленусь, я тоже хочу такой близкой вражды с Алисой.
Я просто молча наблюдала за их словесной перепалкой и ничегошеньки не понимала.
Алекс выглядел так, будто в яичницу кто-то положил перец Чили, а Лена только фыркнула Стасу в ответ.
Каким-то чудным образом в самолёте мы со Стасом оказались на соседних местах, а Лена вообще в другом конце. Пару минут я повозмущалась для приличия, но потом сунула в уши наушники и уставилась в окно, а через некоторое время обнаружила длинные пальцы на своём колене. Они сначала просто лежали, потом начали нежно гладить коленную чашечку, и не получив сопротивления двинулись выше, пока не добрались до края моей юбки-мини, которую, каюсь, надела специально. Сердце выпрыгивало, воздух в лёгких закончился, и я застыла в одном положении. Стас взял меня за подбородок и повернул, и смотря в глубину потемневших глаз я почувствовала его руку под юбкой на том самом изнывающем от ласк пульсирующем месте. Музыка орала в наушниках, под нами был океан, а я на седьмом небе от ласк и вожделения отражающегося на лице мужчины, которого так сильно люблю. Это было долго, сильно и очень мокро, а выпирающий бугор в джинсах Стаса снес крышу окончательно. Было плевать, что нас могут увидеть, что мы в самолёте, мира больше не существовало – только я и он. Протянула руку к ширинке, но он перехватил ее и сняв один наушник из моего уха прошептал охрипшим от страсти голосом:
– Нет, милая, сегодня всё только для тебя…
От стыда я практически провалилась сквозь землю. Это надо так меня унизить, а я тоже хороша- дура безхбетная!