Когда теплолет коснулся земли, Комт зафиксировал его в нескольких местах. После этого мы сошли с Тримом и направились к груде камней, которые были неподалеку.
Комт пошел за нами, явно вызывая этим недовольство Трима, который был против его компании, но почему-то он не приказал ему остаться, только злобно оглядываясь через плечо и водя желваками. Мне даже показалось, что я слышу скрежет зубов.
– А где тут дом, Трим? – спросил я, стараясь отвлечь его.
– Вот эти камни и есть его дом, он поселился тут больше двадцати лет назад и живет отшельником.
– А кто он такой?
– Некоторые считают его чуть ли не богом, а некоторые, в том числе и я, считают его просто сумасшедшим стариком.
– А почему его считают богом?
– Потому что он вроде как видит будущее.
– Может, и вижу, а может, и не вижу, если ты считаешь меня сумасшедшим стариком, зачем ты приперся сюда? – голос раздался откуда-то сзади. Трим явно не ожидал и вздрогнул всем телом, повернулся. Я тоже повернулся, увидев очень старого человека с длинной седой бородой в одежде мага воздуха. Он сидел на высоком дереве и, видимо, видел нас еще на самом подлете. Одежда явно очень давно требовала стирки, так как ее цвет уже было невозможно определить. Да и внешний вид его одежды был таким, что казалось, что она вот-вот рассыпется. Маги воздуха и так не сильно любили одеваться. Предпочитая минимальный набор но если ее не стирать и носить, не снимая, длительное время, она начинает походить на старую рыболовную сеть, которая с трудом прикрывает причинные места, а то и не прикрывает их вовсе.
– Здравствуй, Футирам, я пришел к тебе за советом.
– Я же сумасшедший старик, какие советы я могу дать мудрейшему магу трех стихий?
– Я бы не пришел к тебе, но мне велел это сделать Вардлик.
– О, этот старый пердун еще жив? Польщен, что он тебе меня рекомендовал. Значит, он еще может думать, а не только жрать свои овощи и вещать всему миру, как это полезно.
Футирам явно был обижен и откровенно провоцировал Трима. Трим же вдруг превратился в само хладнокровие, его лицо прямо-таки светилось одухотворенностью и смирением.
– Прости меня, Футирам, что я допустил пренебрежительные и оскорбительные высказывания в твой адрес.
Изменения в Триме понравились Футираму, и он смягчил свой тон. Он спрыгнул с дерева, на котором сидел, я на мгновение испугался, что он разобьется, но воздух подхватил его незримой подушкой около самой земли, мягко опустив его. Я не смог скрыть своей зависти, вздохнув всей грудью, что явно не могло пройти мимо его взгляда. Подойдя к нам вплотную, внимательно глядя на меня, он произнес: