Твою мать!
Первым делом вытащил иглу и развязал жгут. Уложил ненормальную на пол, под ноги засунул свой свернутый пиджак. Наклонился к лицу – дышит. Отлично. Можно переходить к водным процедурам.
Вобрал в рот побольше воды из бутылки и окатил обморочную. Она скривилась, как от лимона, но глаза свои бесстыжие открыла.
– Ты чего творишь, дура?! – вызверился я. – Совсем тут с катушек съехала. Чего творишь-то?
– Мы не переходили на «ты», – пролепетала эта ведьма и снова начала закатывать глаза.
Вот уж нет. Не стоит и начинать.
Не особо жалея, похлопал ладонями ей по щекам. Паулина снова открыла глаза и попыталась отодвинуть мои руки.
– Хватит… Ну, хватит уже! Я уже в норме.
– В норме она, как же. Покойник двухдневный выглядит свежее.
Мадам чертыхнулась и, скрипя всеми суставами, села.
– Мясо принес, – поведя носом, как собака, сказала она.
Причем не спрашивала, а говорила утвердительно, зная, что так оно и есть.
– Принес, – проворчал я, подавая поднос. – Ты уверена, что именно оно тебе сейчас нужно?
Паулина поморщилась, но кивнула.
– Что ж, приятного аппетита. Помочь?
– Спасибо, не нужно, – помотала она головой. – Вы можете идти, Александр.
– И не подумаю.
Уселся рядом на кресло. Мадам недовольно покосилась, но смолчала и принялась есть. Прямо там, на полу.
Ела Паулина быстро, но аккуратно. Думаю, останься она одна, от аккуратности ничего бы не осталось. Чувствовалось, что она голодна, как животное.
Вскоре от мяса ничего не осталось, ушла в историю и плитка шоколада. Мадам порозовела, движениям вернулось изящество. Допив воду, поднялась, кокетливо стрельнула в меня глазками и нарочито медленно обулась. Поправляя туфельки, не преминула наклониться так, дабы я забыл, как дышать.
– Спасибо, Александр, – сказала она приблизившись. – Вы меня спасли от позорной смерти.
Я машинально кивнул, не особо соображая, что слышу.
Мадам призывно улыбнулась и чтобы окончательно добить, склонилась ко мне и прошептала на ухо, обдавая запахом духов и молодого горячего тела:
– Я никогда этого не забуду.
Затем отодвинулась, ухмыльнулась и бесцеремонно щелкнула по носу.
– Спать дома будете, господин начальник. У нас еще курица, несущая золотые яйца, не выбрана.
Чего больше хотелось, поцеловать или придушить ее, я так и не понял.
– Что дальше? – спросил злобно.
– Что-то, будем поить женщин кровью. Вон на столе склянка, возьмите. И аккуратнее несите. Стекло, знаете ли, бьется.
Стерва. И наркоманка вдобавок.
Кажется, я сказал это вслух. Мадам гневно прищурилась, уперла руки в бока.
– Да, я та еще стерва, но не наркоманка. Думаете чья это кровь?