Аппетитные, соблазнительные. Вот бы скользнуть между ними… вот бы…
В голове пусто, вся кровь собралась в паху. Не понимая, абсолютно не соображая, что делаю, влез к Паулине в ванну. Прямо в штанах, футболке, носках. Прижался к ней сзади, к мыльной, остро пахнувшей хвоей и желанием.
Желанием? Или мне кажется? Или я схожу с ума? Ну и пусть, главное, чтобы вот так стоять, вот так трогать ее…
Заскользил руками по бедрам, животу, затем вверх, ощутил под пальцами грудь и твердые, жаждущие поцелуев соски. Вот бы вобрать их каждого в рот, нежно прикусить, заставить Паулину стонать, выгнуться навстречу. Чтобы она… а потом…
– Спасибо за помощь, Александр, дальше я сама.
Смысл слов я понимаю не сразу, и остановить свои руки могу тоже не сразу. Ей приходится повторить.
– Дальше я сама.
Голос сдавленный, будто его владелица не говорит, а выдавливает из себя слова. Но от этого не легче.
В одно мгновение я хочу заорать, ударить ее, повалить на пол и взять прямо здесь и сейчас. Мыльную, пылающую ненавистью и такую беззащитную.
Нельзя.
Приказываю себе убрать руки и перешагнуть через бортик ванны. Сил убраться к себе уже нет, как бы не завыть, продержаться.
Отворачиваюсь к стене, но так еще хуже. И видеть ее не могу, но и не видеть тоже.
Ведьма. Стерва. Гадина.
Лучше материть ее про себя, чем представлять, что могло бы быть. Представлять, какая она внутри.
Я всегда думал, что сильный. Ан нет, слабый.
Слабак.
Она продолжает мыться, будто ничего и не произошло.
Хотя о чем это я, она попросила только потереть спинку. Русским языком, только, черт бы ее побрал, спинку. Ничего более. Это ты, Волков, разошелся.
Кобелина безумная.
Увидел грудь, попку и сорвало мозги. И сейчас растекаешься зловонной лужей. Как сопля.
Терпи, Волков, ты же мужик. Сцепи зубы и терпи.
Когда хлопнула дверь, я снова залез в ванную. Содрал с себя мокрую одежду и включил воду. А потом долго-долго стоял под обжигающими струями. Просто так. Ни о чем не думая, ни о чем не жалея, ничего не требуя.
Хватит.
В душной, жарко натопленной комнате меня трясло, как припадочную. От холода. От осознания собственной глупости.
Идиотка!
Что ты творишь?!
Зачем провоцируешь?!
Его. И себя, дуру безмозглую.
Хотела проучить за то, что появился в твоей жизни, перевернул все с ног на голову, сделал только хуже. И что получилось? Наказала саму себя.
Запомни, дура, и повторяй каждый раз, когда захочешь сделать что-нибудь безумное. Он работает на Юрьева, ты работаешь на Юрьева. Но он уйдет, когда родит Ольга, а ты останешься, навечно прикованная цепями к колдуну. И без того слабая, зависимая.