— Это не подштанники. Это джинсы. А майка не нижняя, а обычная. Другой у меня нет. А сарафанов из бабушкиного сундука я не ношу. Потому как сундука нема.
— Груня что же ничего не оставила? У нее много красивых нарядом было? — Фома Лукич часто-часто моргал и оглядывался так подозрительно, точно искал схрон.
— Было там старье какое-то, — пролепетала я.
Наряды я меряла не единожды, да бабушка их и не скрывала. Не раз ее расспрашивала про самодеятельность, в которой она участвует, да та не призналась. Теперь понятно почему.
— Старье? — взревел лесовичок, — Да это ценнейший реквизит.
— Ценнейший-то ценнейший, да не подписанный, — огрызнулась я. — У меня квартира небольшая. Весь ценнейший хлам, накопленный поколениями за пятьдесят лет, в ней не поместится. Или поместится, но тогда не помещусь я. Чем-то приходится жертвовать.
— Небольшая? — Фома Лукич выразительно глянул на дверь, ведущую во второю комнату. — Да ты не видела маленьких. А ну пошли. Заодно и наряд подберем. Получше этого.
И мы пошли. Прямо в зазывно сияющее зеркало. При нашем приближении оно точно оживилось и замигало цветными огоньками. Вот не к добру, точно говорю. Раньше я ничего подобного не замечала. Только как оно догадалось, что в этот раз и я пойду?
— Чего это оно так радуется? — от подозрительного вопроса стоило удержаться, но это выше меня.
— Нового блюстителя сказок приветствует. Признало, стало быть. И за ночь настроилось на тебя.
— А почему я этого не чувствую?
— Не опытная, потому что. Сила еще спит. Но раз зеркало признало, процесс запущен.
Фома Лукич остановился и прижал ладони к зеркалу. Надо же, а вчера сразу шастал внутрь, без этих фокусов.
— Чего стоишь? Прикладывай рядом. Знакомиться будем.
Ладони я подставила с опаской. Не знаю чего ожидала, но реальность разочаровала. Ни удара током, ни мрачного затягивания внутрь. Обычная зеркальная поверхность, разве что слишком теплая.
А меж тем, вокруг ладоней старательно ползла тоненькая змейка с короной на голове. От ее хвоста тянулась нить, цвет которой непрерывно менялся. Стоило змейке замкнуть круг, как нитка вспыхнула и я отдернула руки. Ни горячо, но жутковато.
На месте ладоней красовалась замочная скважина, размером с указательный палец. В такую при желании и подглядеть не стыдно и нагибаться слишком уж сильно не придется. Только ключика-то у меня нет.
— Ключ я точно не выкидывала, — поспешила сдаться я. — Я его даже не находила.
— Ключ у меня на хранении, — невозмутимо отозвался Фома Лукич. — В последние годы Груня подозрительной стала. Себе не доверяла. Вот и отдала, значится.