Лестница напомнила ещё вот о чём. В тёмном чердаке мы выронили какую-то вещицу, не помню какую, и стали её искать, освещая чердак спичками и горящей бумагой. Искра попала в паклю, постелянную на чердаке, и та вместе с мусором загорелась. Затушить ногами огонь мы не смогли, и бросились вниз по лестнице за водой. Дым уже струился из чердака. Жильцы всполошились, вызвали пожарную команду по телефону из милиции, которая располагалась рядом. Всё происходило быстро. Приехала пожарная машина. А мы перетрусили, не успев по лестнице поднять в вёдрах воду, стояли удручённые в углу двора. К счастью, пожар затушили мгновенно, и для нас всё обошлось благополучно.
…Был и такой случай. У кого-то пропала кошма. Мы так и не узнали у кого. Всех пацанов из нашего дома увели в милицию и, заводя по одному в кабинет следователя, устроили допрос. Причём напирали на то, что предыдущий допрашиваемый «признался во всём, осталось дело за тобой». Но никто из нас и слыхом не слыхал ни о какой кошме, естественно, все отпирались. Некоторые ребята раскисли, кое-кто даже плакал. Следователем был молодой мужчина с пронзительным взглядом. В конце концов, он взял в оборот моего брата Шуню, когда узнал, что тот хорошо разбирается в школе по математике и физике.
Как оказалось следователь учился в вечерней школе и, воспользовавшись случаем, «принудил» моего брата оказывать ему помощь. А позднее, когда и я оказался в вечерней школе, мы стали одноклассниками с ним, и вместе готовились к зкзаменам на аттестат зрелости. После школы следователь Михаил Губушкин окончил сначала милицейскую школу, а затем юридический факультет университета, и остался служить в органах.
…К мальчишкам тогда я так и не решился подойти, а лишь обошёл свой памятный отчий дом, подолгу останавливаясь напротив окон квартир, в которых мы проживали, почему-то переезжая из подъезда в подъезд. Хотя один переезд хорошо помню. Мы были тогда, хотя и малыми, но у нас всегда собирались сверстники, потому что матушка находилась постоянно на работе. Мы жили тогда на втором этаже в квартире с балконом. Кто-то из пацанов «пописал» кому-то на голову с балкона. Пришёл комендант и вытащил все наши вещи в другую квартиру на первом этаже. Все мы были беззащитной безотцовшиной. А комендант Рындин среди женщин был влиятельной фигурой. Причины других переездов, наверное, тоже были обоснованными. Но это не важно. Главное, наш дом и наш двор стали нашими пенатами, которые остались в сердце навсегда.