Её губы потянулись к моим.
– Я хочу показать, – без единой запинки оборвал я. – Я хочу, чтобы ты пошла со мной.
Мы волновались, как школьники, желающие заняться любовью на крыше дома, пока перебирались через забор. Она наступила мне на руку, и мне было также тяжело поднимать её ногу, как ей перекидывать свою. Десять лет назад это было проще. Я и не догадывался, что можно постареть в двадцать восемь.
Мы проникли в Таврический сад ночью, как пара неумелых шпионов: громко переговаривались, гремели и вздыхали. Благо, хоть забирались с неосвещаемого угла.
Созданный в классическом английском стиле, обливаемый лунным светом, сад казался пустынным и тихим. Не стрекотали цикады, не кружили вокруг тусклых фонарей мотыльки, не прыгали по дорогам лягушки из пруда. Лишь тихо-тихо доносилась откуда-то музыка, и я возлагал все надежды на то, что эти звуки не просто навеяны ночной атмосферой сада.
Посреди сада располагалось слишком большое для каморки сторожа, но и не без неё, здание, свет в котором не горел. Рискнув, но непрестанно озираясь, мы двинулись мимо неё напрямую к пруду.
По дороге сюда я рассказал ей о прочтённом письме, о месте, дате и времени встречи, указанными в нём. Подходя всё ближе, я надеялся на успех этого парня тем больше, чем музыка становилась отчётливее, и тем шире я улыбался.
Я посмотрел на свою жену, ещё не совсем осознавшую чудо, к которому мы вот-вот должны были прикоснуться, и взял её за руку. Она выглядела взволнованной. Я не зря привёл её сюда. Я хотел дать ей почувствовать себя во мне, задышать музыкой полей, раствориться в лунном свете этого сада. Я понял этот знак свыше, расценив его, как любопытство, толкающее на возрождение. Как девушка, которую тот парень дожидался четыре года, моя жена была для меня такой же бесконечно далёкой, и мне ничего не оставалось, кроме как сделать её бесконечно близкой.
Пройдя по мостику, мы медленно подошли к памятнику, и увидели их, спустившихся по ступенькам к самой воде. Танцующую пару. Они обнимали друг друга, кружась с закрытыми глазами. Из телефона, лежащего на первой ступеньке лестницы, лилась музыка.
Девушка была на голову ниже парня и её каштановые волосы, светящиеся под Луной, скрывали его руки, обнимающие её голову. Она была в платье, под цвет его рубашки, и туфлях. Когда мы их увидели, парень целовал её волосы. Играл Frank Sinatra «Yesterday». Моя жена, опустив руки, вышла на освещаемый Луной участок, и я увидел, как по её рукам побежали мурашки. В каждом озере её глаз отражалось по Луне. Зачарованную, я оттащил её за памятник, откуда мы продолжали смотреть за танцем.