– Не успели отделаться от "Всемогущего", как теперь ты меня снимать собрался! – с неудовольствием прокомментировала Екатерина. – Дай хоть душ принять с дороги.
– Принимай душ сколько тебе заблагорассудится, камера не для тебя, – деловито сообщил Генри, протирая объектив особой мягкой тряпочкой.
– А для кого же, интересно? – Екатерина вдруг преисполнилась ревности. Она уже привыкла к личному летописцу. – Может, для этого кривляки Ангела? – Голос её был пропитан сарказмом, как арбуз – соком.
– Угадала, – Генри был невозмутим.
– Что угадала? – не поняла Екатерина. – Ты и в самом деле Ангела хочешь снимать?
– Именно, – подтвердил Генри. – У меня тут случайно завалялось удостоверение сотрудника "Всемогущего" – ещё со времён работы на твоём шоу. Полагаю, господин Головастиков не откажется от небольшого документального фильма о своём становлении в качестве императора Всея Руси.
– Ты что, правда веришь, что он может стать императором? – У Екатерины внутри всё похолодело. Когда худшие твои мысли озвучивает близкий человек, становится по-настоящему страшно.
– Конечно, нет, Кейти, – Генри ласково потрепал её по голове. – Это просто отличный повод проникнуть в логово врага – и, как вы, русские, говорите, разнюхать, что к чему.
– Не знаю, какие это русские так говорят, – слегка успокоившись, заметила Екатерина. – От меня ты такую вульгарщину точно не мог слышать. Но сама идея "разнюхивания" мне нравится. Вот только он же тебя сразу узнает! Вы же вместе работали на моём проекте, он свадьбу нашу комментировал…
– Сильно сомневаюсь, дорогая. Такие самовлюблённые болваны не запоминают лиц окружающих их козявок.
Екатерина хихикнула:
– Козявок? Знаешь, Генри, твой сегодняшний лексикон меня просто поражает. И где только нахватался-то такого.
Перстень-разумник истошно запищал, возвещая явление виртуального Столыпина. Обер-камергер жаждал общаться по видеосвязи. Екатерина торопливо дожевала леваши и запустила голограмму из мигающего кольца. Над скатертью возникло робкое лицо помощника государыни. Кудряшки растопырились, губы изогнулись в извиняющейся улыбке, щёчки пошли красными стыдливыми пятнами. Ну, всё ясно.
– Что, Семён, звонишь сообщить о своей отставке? – сдвинула русые брови Екатерина. – Ты тоже временно недоступен для меня? Будешь сидеть как овечка и ждать решения Сената?
– Да что вы, ваш'величество! – ужаснулся Семён, ослабляя узел чёрного верноподданнического галстука с золотой львиной головой, очень напоминающей элемент с императорского герба. – Я Столыпин! Мы Романовых не предаём. Я ваш обер-камергер и останусь им, даже если вас отстранят от престола. Лучше я буду нянькой ваших будущих детей, чем подчинюсь приказаниям этого выскочки без роду и племени! Из грязи в князи, подумать только!