– Немного перебрал со снобизмом, но спасибо за верность, – церемонно наклонила голову Екатерина. – А почему тогда такой виноватый вид?
– Ваш'величество! – страдальчески сморщился Столыпин. – Умоляю, позвольте мне вернуться в Россию, к вам! Ну не создан я для ухода за лошадьми!
– Как же Кирин там один останется, в чужой-то стране? – заволновалась государыня. – Нет уж, мой милый, будь любезен присмотреть за коняшкой.
– Ваш'величество, я уже обо всём договорился с Дженни, – зачастил Столыпин. – Миссис Смит возьмёт Кирина на себя. Да тут и без нашего вмешательства ему такой сервис предоставили! Это же Королевские конюшни! Здесь с Кирином носятся как с наследным принцем. Кормят отборным овсом и сеном, я даже арбузы у него в меню видел; банты в гриву вплетают, денник цветами пахнет. И весело ему тут с другими коняшками, а то жил один-одинёшенек в Царском Селе, как отшельник. Если не считать редких гостей, когда "Всемогущий" привозил жеребцов для конкурса и для вашей свадьбы… Конюх ваш всё равно тут, ну зачем ещё я нужен! У меня и домашних животных-то никогда не было, мамуля говорит, от них грязи много, – ничего я в питомцах не понимаю! Прошу, ваш'величество, разрешите вернуться!
Екатерина вздохнула.
– Ладно, Семён, наверное, ты прав. Раз уж и Дженни тебя выручит… Только передай конюхам – пусть банты перестанут Кирину навязывать, он этого не любит. Это же гордый орловский рысак, а не девчонка-первоклассница! Какие банты!
Семён мелко закивал, засветившись от радости.
– Конечно, конечно же, передам! Действительно, о каких бантах может идти речь! Ваш'величество, а я вот ещё что вам звоню: мы тут с Дженни посовещались и решили, что для вашего имиджа будет неплохо, если вы пока, в ожидании решения Сената, поработаете на своём прежнем месте, в колл-центре РБЗ.
– Зачем это? – вновь нахмурилась Екатерина.
– Надо напомнить народу, что вы никогда не сидели у него на шее. Всегда сами зарабатывали себе на жизнь, общались с простыми людьми на равных, – воодушевлённо объяснил Столыпин.
– Да, твоих запасов снобизма у меня точно нет, – съехидничала Екатерина.
– Мелисса Карловна сейчас в очередной командировке, но как только вернётся – мы через неё свяжемся с Левинсоном, попросим "Всемогущего" показать вашу трудовую деятельность в нужном свете. Судьи Сената тоже смотрят телевизор! Сыграем на контрасте. Ангел Головастиков, весь такой манерный бездельник, – и вы, работящая государыня, знающая нужды своих сограждан.
Затея с возвращением в колл-центр не слишком вдохновила Екатерину. Она встала из-за стола и подошла к окну. С семнадцатого этажа открывался отличный вид на город – и на широко раскинувшийся Русско-Балтийский завод, в котором осталось её прошлое.