– Ах ты! Бяка! Закаляка! – вне себя от возмущения завопил Головастиков, запоздало размахивая кулаками. Голубь, совершив злодеяние, вернулся на свой сторожевой пост и, судя по его весёлому виду, явно потешался над телеведущим. – Ах ты, подлец! Ах ты… – тут Ангел умолк на полуслове, потому что вдруг осознал – на чём сидит голубь. На симпатичнейшем лавровом венке, украшающем причёску Петра!
– У него есть, а у меня нет! – ахнул Головастиков, скинул грязный плащ и тут же, при помощи перстня, заказал срочную доставку квадрокоптером золотого «Венца победителя» из ближайшего круглосуточного магазина ювелирных украшений.
То ли молитвы Доброжира сработали, то ли «Венец победителя» проявил себя эффективным талисманом, то ли прореха в имперском законодательстве оказалась больше чёрной дыры в космосе – но заседание Сената прошло быстро и фантастически удачно. «В соответствии с «Учреждением об Императорской фамилии», действовавшим на момент коронации гражданина Головастикова Ангела Ивановича… Закон об отмене «Учреждения», принятый Государственной думой Российской империи после коронации, в апреле две тысячи семнадцатого года, обратной силы не имеет… Доводы гражданки Романовой Екатерины Николаевны о «беспрестанной болтовне» гражданина Головастикова во время коронации, не являются существенными, так как не противоречат ни одному пункту «Учреждения»… В связи с вышесказанным, гражданин Головастиков Ангел Иванович объявляется императором Всероссийским».
Да, да, да, да!
Ангел не понял и половины из сказанного судьёй, но ухватил главное – он теперь официальный государь! Он, он, он!
Екатерина была уничтожена. В Сенат она вошла императрицей – а вышла простой операционисткой заводского колл-центра.
А Ангел, в золотом венце, перевёз все свои вещи – коих набралось немало, аж три «матиаса» – в главную резиденцию российского монарха.
– Ну где же, где оно? Где моя прелесть? – бормотал новоявленный государь, вбегая в Малахитовую гостиную. За ним следовала целая свита: личный оператор с камерой, толстенький церемониймейстер и вереница из четырнадцати слуг с вещами. – Ага! Ой, боженьки! Вот, вот же оно!
Ангел едва не разрыдался от избытка чувств. Теперь, только теперь он почувствовал себя истинным небожителем. Словно он только что стал генеральным секретарём Швейцарии и молчаливый министр с ужасной причёской торжественно вручил ему чёрный чемоданчик. В его руках оказалось секретное оружие Романовых.
– Зе-е-еркальце, зеркальце! Хей-йоу! Да, разумное! – на мотив последней песни Беты весело напевал себе под нос Ангел, усаживаясь на банкетку перед зеркалом. Он подмигнул в камеру: – Снимай, дружочек-пирожочек, снимай исторический момент! Какие там скипетры, какие державы! Разумное зеркало – вот символ власти!