– Что же мне делать, если всё-таки решат его возбудить? – пискнул Головастиков.
– Ну-ну, приятель, не хнычь. Если что, у нас пока открыта вакансия ведущего для информационного сопровождения предстоящего безвозвратного полёта на Марс.
– Нет, я уж лучше на Луну…
– Окей, я рад.
Ангел был смят, раздавлен, уничтожен. Красное пятно зачесалось с новой силой. Он кое-как поднялся из кресла и, пошатываясь, направился к выходу.
– Корабль со съёмочной группой отправляется на Луну через три дня. Будь готов, – сказал ему вслед Левинсон и прищурился. – Надеюсь, на этот раз ты останешься доволен тем, как "Всемогущий" тебя вознесёт.
Глава 20. Коронация с доставкой на дом
Екатерина парила над столицей на хрустальном облаке.
Точнее, на платформе из стеклянных шестиугольников.
Гексагоны были вмонтированы в карбоновую раму, напоминающую гигантские пчелиные соты, и смотрелись даже аппетитнее приторного мёда: прозрачные розовые, голубые, сиреневые, изумрудные оттенки наводили на мысли о конфетах-сосульках – кисленьких, вкусных, не вызывающих аллергии. Шестиугольники преломляли солнечные лучи и раскрашивали Петербург в нежные майские полутона.
– Ты пляши, пляши, пляши! Хей-йоу! У тя ножки хороши! Хороши, хороши, хороши! Хей-йо-о-оуу! Давай-давай-давай!
На другом конце платформы выступала сама Бета. Живой – если можно так выразиться применительно к голограмме – концерт в честь коронации.
– А теперь все вместе: Хороши – не хороши, всё равно ты попляши! Йоу, йоу, йоу! – зажигала Бета. – Ножками потопай! Давай-давай! Ручками похлопай! Хей-йоу! Хохотушки-хохочи, хохочи, хохочи! Поскакушки-поскачи, поскачи, поскачи!
Глубокий голос электронной примадонны органично вплетался в жужжание сотен квадрокоптеров, несущих платформу над городом. Сквозь разноцветные стёкла Екатерина смотрела на своих – теперь уже только своих! – подданных. Люди, которые спасли её, которым она была обязана, пожалуй, своей жизнью, – приветствовали первую в истории избранную императрицу. Народ заполнил улицы, балконы, крыши, набережные (после замены гранита на современные полимерные материалы парапеты перестали излучать радиацию); Финский залив пестрел яхтами всех мастей; только третья стихия – воздух – была свободна от зрителей: полёты частных дронов сегодня запретили в связи с небывалой по оригинальности коронацией.
Восемьдесят восемь процентов. Она не имела права подвести их. И, что ещё труднее, нужно было доказать оставшимся двенадцати процентам – которых пресса иронично называла «долей Ангела» – что они ошибались.
Вот почему все доходы, огромные суммы от продажи коронационных сувениров по всему миру, Екатерина потратила на одно-единственное мероприятие. Семнадцатое мая две тысячи семнадцатого года должно было запомниться русскому народу ещё как минимум на четыреста четыре года вперёд.