"Что-то там теперь, интересно, испанский король поделывает?" – ни с того ни с сего пришло в голову Екатерине. "Мелисса, кажется, говорила, что он собирался встречаться с венесуэльским президентом… Не подрались ли горячие южные парни между собой?".
– Разумник, позови Семёна, – шепнула она перстню. Тот немедленно отправил Столыпину виртуальную снежинку – фирменный значок императрицы. Вообще-то обер-камергер пил чай с миссис Смит в соседней комнате, и можно было просто крикнуть, он бы услышал; но, во-первых, не пристало государыне орать как оскроган, а во-вторых, Екатерина беззаветно любила гаджеты и постоянно выискивала повод их использовать.
– Ваш'величество, я здесь! – вбежал в спальню Семён, стряхивая с галстука крошки печенья. – Получил снежинку! – Затем обернулся к Генри: – Как поживаете, ваш'высочество? – и прищёлкнул каблуками.
Английский принц изумлённо смотрел на выкрутасы Столыпина.
– Семён, что с тобой? С каких это пор я тебе "высочество"?
– Да вот, знаете ли, увидел вас в этих исторических интерьерах, где правили ваши предки, и как-то само вырвалось… – застеснялся Семён.
– Господа, господа! – вмешалась Екатерина. – У нас есть более важные темы для обсуждения, чем давно покойные предки моего супруга. Хочу знать, что происходит в Испании – но сначала, Семён, скажи: как тебе эта вопиюще-фальшивая коронация?!
Не успел Столыпин изобразить на своём круглом лице праведное возмущение и открыть рот для вынесения вердикту Ангелу-безобразнику, как перстень на руке императрицы вновь проснулся: Мелисса. Екатерина включила громкую связь.
– Катарина! – закричала Мелисса едва ли не на весь Кенсингтонский дворец. – Катарина! – Никто в Зимнем никогда не слышал, чтобы премьер-министр кричала. – Чёрт возьми, Катарина! Коронация была настоящей!
– Что? – не поняла Екатерина.
– Я просмотрела Закон о Престолонаследии от пятого апреля тысяча семьсот девяносто седьмого года, Павел Первый его написал, "Учреждение об Императорской фамилии" называется, – Мелисса захлёбывалась словами, – и, чёрт подери, Ангел с Доброжиром проделали всё в точности по этому закону! Доброжир короновал Головастикова по всем правилам!
– Погодите, Мелисса Карловна, – у Екатерины сдавило горло, – но ведь с семьсот девяносто седьмого года столько воды утекло! Два с лишним века прошло. Наверняка этот старый закон уже отменили! Ведь мой дедушка короновался по-другому, и папенька тоже…
– В том-то и дело, Катарина! – Отчаяние в голосе Мелиссы мешалось с досадой. – Никто из них не удосужился отменить это проклятое "Учреждение"! Павловский закон о престолонаследии не имеет срока давности! Он всё ещё в силе. Уж поверьте выпускнице юридического факультета!