– И поэтому его надо было так избивать?
– А как ещё поступать с подонками?
– Нет, Ангелина Ефимовна, – встрепенулась стрекоза.– Посмотрите, что за наглость! Он же ни капельки не жалеет о том, что сделал! Баженов! Ты раскаиваешься в содеянном?
Для моих ушей её «содеянное» прозвучало более чем нелепо, а нервы были на пределе, поэтому я не удержался и хмыкнул.
– Вот, вы видите! – заверещала она. – Он ещё и смеётся! Исключать, немедленно исключать!
– Успокойтесь, Маргарита Андреевна, сначала нужно во всём разобраться! – сказала Ирина Петровна.
– Гриша, я позвонила твоим родителям, они сейчас приедут и заберут тебя домой. Родители Антонова уже едут в больницу. Думаю, тебе надо приготовиться к худшему: они наверняка напишут заявление в милицию, а поскольку тебе уже исполнилось восемнадцать, школу ты можешь закончить за решёткой, – вздохнув, сказала директриса.
– Какой позор! Какой позор для школы!
– Успокойтесь, Маргарита Андреевна! Прекратите истерику! – сказала Анна Михайловна. – Мы ничего не знаем о мотивах этого поступка, а Гриша сейчас слишком возбуждён, чтобы рассуждать разумно.
– Я могу рассуждать разумно, – сказал я. – Антонов – подонок, он говорит гадости о женщинах, и если бы он сказал ещё что-то, я бы его убил.
– Так, Григорий, помолчи! – возвысила голос Ангелина Ефимовна, и тут вошёл мой отец. Глянул мельком на меня и обратился к присутствующим:
– Здравствуйте, уважаемые дамы!
– Здравствуйте, Виктор Александрович! – ответила директриса. – Гриша может выйти, пока мы переговорим.
– Да, конечно, – он протянул мне ключи. – Сядь в машину и жди меня.
Так я и сделал. Уж не знаю, о чём они говорили, но пришёл он довольно быстро, и мы поехали домой. Так я думал. Оказалось, что нет. Мы прямиком направились в больницу к Антонову.
– Так. Я не знаю, что с тобой творится, но ставить крест на твоём будущем я тебе не позволю. Сейчас ты пойдёшь и извинишься перед родителями Антонова, а понадобится – и перед самим Денисом…
– Не буду.
– Будешь, – он даже не притормозил. – Это не обсуждается. Со своей стороны я сделаю всё возможное, но просить прощения будешь ты.
– Нет.
– Да! – рявкнул он. – Да, чёрт возьми! Ты извинишься перед родителями за то, что чуть не искалечил их единственного сына!
– Подонка. Он подонок и мерзавец. И я поступил правильно, – упрямо сказал я.
– У каждого подонка есть мать! И ты должен помнить об этом каждый раз, когда надумаешь вершить правосудие. И пусть это послужит тебе уроком на будущее!
– Перед матерью извинюсь, а перед этим гадом – не буду!
– Вылезай, приехали!
Мы без труда нашли «травму», папа узнал в регистратуре, где пострадавший Антонов, и мы пошли к кабинету диагностики. На лавочке сидели мужчина с женщиной.