– Я это… Арина Марковна… я извиниться хочу, – просипел я.
– За что? – она ещё ниже склонила голову над страницей, почти носом писала.
– Ну это… я вашу руку скинул не нарочно… Просто я вообще не люблю, чтобы меня кто-нибудь трогал. Это у меня фобия такая…
Она с удивлением вскинула на меня глаза, и я увидел, что они голубые-голубые, как небо над морем.
– Фобия?
– Ну да, мама говорит, это из-за того, что в детстве я очень испугался какой-то страшной старухи, которая хотела погладить меня по голове… Поэтому не сердитесь, пожалуйста!
Арина улыбнулась, забавно сморщив носик.
– Иди, Гриша, я не сержусь! Иди!
Ну, я и пошёл. В дверях обернулся и увидел, что она по-прежнему смотрит на меня, подперев щёку кулачком. И такая она была милая, хорошенькая и какая-то уютная, так красиво обрамляли её лицо русые с рыжиной волосы, так она не была похожа на учительницу, что внутри у меня что-то ёкнуло и я быстро выбежал из кабинета.
Дальнейшее, на мой сегодняшний взгляд, было предсказуемым на сто процентов: я влюбился! Влюбился по самую макушку, безотчётно и безоглядно, со всем пылом молодости, совершенно по-щенячьи! Я боготворил и её, и землю, по которой она ходила, и следы её ног; я хотел быть её одеждой, её шариковой ручкой, на худой конец, ковриком около её дверей: они все имели на Арину большее право, чем я!
Это не замедлило сказаться на учёбе: я стал фанатом литературы, читал всё, что входило в школьную программу и сверх того. Остальные предметы подобной чести не удостаивались, и я потихоньку начал перемещаться из малочисленного разряда твёрдых ударников в многоуровневую группу троечников. Учителя и, в первую очередь наша класснуха, забили тревогу. Со мной стали проводить воспитательные беседы; сначала классная, потом учителя тех предметов, по которым я когда-то имел хорошие оценки, потом за дело принялась завуч. Они все наперебой уверяли меня, что я способный мальчик, просили выкинуть из головы дурь и не портить себе аттестат, от которого якобы зависело моё будущее. А я… я совершенно не понимал, чего они от меня хотят?! В моей голове был полнейший и непроницаемый туман, я засыпал (если засыпал) и просыпался с одним-единственным желанием – увидеть её сегодня… Помните, как у Пушкина?
Зелёные глаза слегка прищурились:
– Я знаю, век уж мой измерен,
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днём увижусь я…
То же самое было со мной: если в этот день не было литры или русского, я подстерегал Арину около кабинета и пожирал взглядом… всегда вызывался ходить за журналом в учительскую: был шанс увидеть её там, склонённую над нашими тетрадками… Словом, если вы ещё не знаете, что такое влюблённый идиот, – я вам описал его совершенно точно!