– У тебя есть их фотки? – остановила я его.
Гриша перевёл дух, потом потянулся за бумажником и показал мне всё в наличии: жену, сына и дочь.
– Вот они, – ткнул пальцем. – Тамара, Никита и… Арина.
– Очень красивая.
– Кто?
– Жена твоя.
– Да уж, что есть, то есть, – сердито согласился он. – Фитнес, шейпинг, сауна, салоны красоты творят чудеса. Когда я первый раз увидел её, она вовсе не была такой… лощёной. Обычная девчонка, каких сотни. Но потом повзрослела, научилась пользоваться вашими женскими… примочками, и вот результат – дама!
– Ты вроде недоволен?
– Мне всё равно, – Гриша пожал плечами.– Я и тогда её не любил, и сейчас… У меня только одна…
– А сыну сколько лет? – опять перебила его я.
– Семь.
– На тебя похож.
– Вовсе нет. На Томкиного отца. И характер весь в него. В их породу пошёл, – в голосе звучало недовольство.
– А дочка?
– Аришка? Эта в меня! – у него даже поза изменилась: плечи расслабились, улёгся вольготнее. – Я часто смотрю на неё и думаю: вот такая дочка была бы и у нас с тобой, если бы ты меня не бросила…
Он тяжело замолчал.
– Нет, ну всё-таки, зачем ты это сделала?!
Я тоже молчала. А что я должна была ему сказать?! То, что считаю себя приносящей несчастья близким людям?! Рассказать про маму, так и не выздоровевшую после родов; про папу, затеявшего опасные игры с бизнесом из-за меня и для меня; про Олега и его мать, проклявшую меня?! Да он помешанной меня сочтёт!
– Так было надо, Гриша.
– Кому? Мне? Ни хрена мне это не надо было! – он выпил две рюмки виски и уже чуть захмелел.– Тебе? Не верю!
Он снова плеснул в рюмки алкоголь.
– Скажи, Арина, почему ты так себя не любишь?
– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
– Да всё! – он махнул рукой. – Допустим, ты не хотела портить мне жизнь. Допустим! Но почему ты не захотела урвать кусочек счастья для себя самой? Ведь я в любом случае ничего бы не потерял! Может, ты мне бы вскоре надоела и я сам бы отлип от тебя! Но ты-то была бы счастлива хоть на время! А сейчас? Что у тебя есть? Тетрадки, книжки и кот? Личная жизнь не сложилась… У тебя даже воспоминаний не осталось! Что, до сих пор думаешь, что в сорок лет жизнь только начинается? – он ухмыльнулся и положил ладонь мне на колено.
– А ты сильно изменился, Гриша, – мне стало грустно. – Куда делся робкий, застенчивый мальчик, даривший мне открытки?
– Куда-куда… был, да весь вышел. Помер! – он вновь глотнул виски и замолчал, глядя на свою руку.
– Мне кажется, – я высвободила колено. – Тебе пора домой.
– Ни хрена мне никуда не пора! – заявил он. – Полковника никто не ждёт! Я по делам уехал… на пять дней!