– Да-да, так ещё в интервью Александр Барыкин говорил, – вставил свой голос Олег. – Про рубцовский «Букет». Вещь получалась классная … «Я буду гнать велосипед. В лугах глухих его остановлю….» Процитировал он несколько строк.
– Вот и мне, – сказал Цезарь, – на заре ещё студенческой юности, один человек посоветовал покупать эти сборники читать и выискивать то, что подходит под песню. Я запомнил этот совет и стал собирать. Слушай Силыч, а почему бы не включить барыкинскую мелодию в наш концерт? – спросил он. – Где Сила? – он стал крутить головой.
– А ведь как ни говори, тогда делали программы хорошие. И песни, и стихи замечательные были. И всякую белиберду, и какофонию не выпускали на сцену, как сейчас. Тем более если под фанеру голосят.
– Ребята, ну, давайте спать. Завтра будет день, и опять поговорите, – разогнала всех гостей названная жена Олега.
Музыканты нехотя стали расходиться.
– Если их не разгонишь, они всю ночь будут так сидеть, эти музыканты. А на следующий день будут до обеда спать. Знаю я их. С ними нужно быть похамеестей, – шепнула она на ухо Снежане.
Зайдя в дом, Снежана увидела, как Сила сидит у окна за столом, а перед ним исписанные листки нотных бумаг. Какие-то книги, стопки страниц. Ноутбук, который здесь плохо связывал с цивилизацией. Повернувшись, он помахал ей рукой, показывая, не мешай, у меня сейчас творческий процесс пошёл. Он знала об этом, лучше не подходить. И она пошла в спальню, уже глубоко засыпая, она ощутила, как он стал укладываться рядом с ней .
– Ты слышал?
– Что?
– Почему Барыкинский «Букет» не включили в концерт.
– Что за Барыкинский букет? – не поднимая глаз, отвечал Сила жене, что-то помечая.
На следующий день, вечером никак не дождавшись окончания репетиций, Снежана просила отпустить Капланевича Аркадия, этого старенького музыканта.
– Он мне нужен не как музыкант, он мне нужен как коллега, я хочу с ним посоветоваться, – объясняла она мужу.
– Но он мне нужен, это группа виолончелей. Ты понимаешь, я же на них не рассчитывал, что они мне притащат на спине эти, …а ты мне всё сбиваешь. И вот они пришли.
– Но дорогой, – упрашивала его Снежана.
– Хорошо.
– Аркадий, можно мне с вами проконсультироваться, я слышала, Вы врач. Не можете ли мне помочь? У меня здесь человек. И человек этот вроде как уважаемый. Интеллигент, и с ним что-то не то. Эти сельчане, из них ничего не вытащить клещами.
– Снежана, давайте конкретно, – перебил её музыкант. – Я всё-таки здесь как музыкант.
– Так вот, это – 60-ти летняя учительница, она ещё работает. Но до меня доходили, как это правильно сказать, … непристойные её высказывания в адрес учеников. И они над ней смеются. Но всё это я слышала в полуха. Мне никто не жаловался. А вчера я у них была дома, у неё гипертонический криз, и я сама услышала её речь. Ну, конечно, у неё в это время давление зашкаливало. Я по-быстренькому снизила, а у неё речь и намёки стали продолжаться. Сейчас ведь к школьному выпускному готовится, она математик, была и директором, и завучем. Сейчас просто учитель физики.