Маруся забежала в дом и тут только захохотала.
– Ты что? – озабоченно спросила тётя, подавая ей холодную тяжёлую крынку. – Это кто такие? Первый раз вижу!
– Агриппина – внучка профессора Астрова, – сказала Маруся. – Мы с ней недавно познакомились. Антон из нашего университета, только он юрист.
– Он твой кавалер? – осведомилась Лидия. – Или он кавалер этой профессорской внучки?
– Тётя, что ты?! Разве он может быть моим кавалером?!
– Не размахивай сметаной, выронишь. А почему он не может быть твоим кавалером?
Маруся закатила глаза.
– Да мы об этом с тобой уже говорили! Это совершенно другие люди, с другой планеты! Ты посмотри на него!
– Смотрю. Хлыщ какой-то. И, по-моему, не очень умный.
– Сама ты, тётя… ничего не понимаешь!
– Где мне.
– Он на все выставки ходит, в «Гараж» и на «Красный Октябрь»…
– По кондитерской части? На фабрику?
– Тёть, там сто лет нет никакой фабрики! Там крутые выставочные залы, галереи, там концептуальные группы выступают! Вообще это модные, хипстерские места!
– И ты с ним в эти места ходишь?
– Ну что ты, тётя, – Маруся даже развеселилась. – У них свои девушки, у таких молодых людей. Вроде Агриппины.
– Не знаю, куда твоя Агриппина ходит, а блины она ловко жарит. Видно, дедушка с бабушкой у неё порядочные люди.
– Тётя, какое отношение порядочность имеет к блинам?!
– Самое прямое, – отрезала Лидия Витальевна. – Значит, не тунеядку вырастили, которая только делает вид, что в современном искусстве разбирается, а человека приспособленного.
– Почему… делает вид? – спросила Маруся озадаченно. – Может, на самом деле разбирается!
– Чтоб в искусстве как следует разбираться, – сказала тётя и захлопнула дверь холодильника, – нужно, дорогая моя, хорошее образование иметь! Нужно сначала византийское искусство изучить, потом греков, потом Средневековье от начала до конца, и не только Брейгеля с Босхом, их все знают, но и посложнее кого-нибудь. Ну, Рафаэля, Караваджо мы пропускаем, это даже не первый класс, это подготовительная группа. А уж потом библейские сюжеты, романтизм, реалисты всех возможных школ, авангард, абстракционизм, и ещё когда-а-а мы до современного искусства доберёмся! Самовар выкипит весь. Пойдём.
Маруся проводила тётю Лиду глазами, потом поскакала за ней:
– Тёть, ты что, разбираешься в искусстве?!
– Я? – удивилась Лидия Витальевна, напяливая уличные шлёпанцы. – Нет, конечно. – И закричала: – Гриша, самовар вскипел?! Агриппина, заваривай чай!
Они пили чай с блинами, и профессорская внучка всё подпускала Антону шпильки по поводу его штанов, а тётя Лида предлагала принести с чердака дедушкины брюки.