Назар уже и не помнил, сколько находился в компоте, уже и позабыл про свою миссию, и даже не подумал, как этот чудной мир может быть связан с убитым младенцем.
Однажды Малыш показал Назару свою любимую игру:
– Посмотри на поверхность моря, милый Назар! Что ты видишь!
– Ничего! Только комп… воду!
– Я тоже! Но это, потому что солнце зашло за облачко! Нужно попросить его показать кое-что!
Малыш поднял голову и сказал:
– Солнышко, покажи рыбок!
Облака рассеялись, и лучи осветили поверхность компота. Назар почувствовал, как тревога захватила его сердце. Он вгляделся в воду и увидел живых рыбок, что плавали в сладком компоте! Это были настоящие рыбы! Назар, не моргая, наблюдал за ними, а Малыш заговорил не своим, тихим и грустным голоском:
– Как хорошо, что здесь есть хотя бы рыбки! Как хорошо, что я не одинок! Как хорошо, что я могу играть с добрым солнышком! А теперь я и с тобой играть буду!
Малыш прильнул к Назару и крепко вцепился в его предплечье, горько расплакавшись.
Юноша замер от последних слов Малыша: он почувствовал в них что-то зловещее и жуткое, но смешанное с невыносимой острой тоской и одиночеством. Пересилив себя, он медленно поднял голову и взглянул на карапуза.
Назар резко отвернулся и, зажмурившись, до крови прикусил губу. Здоровый счастливый ребенок исчез – вместо него оживший мертвый младенец с ножом в сердце, инстинктивно хватался за его руку, словно за материнскую грудь.
Живые рыбки тут же обернулись скелетиками и растворились в мутной воде заболоченного озера…
– Милый друг, что с тобой? – Крохотными ручонками Малыш тормошил Назара за плечо.
Юноша встрепенулся и помотал головой – вокруг, как и прежде – рисованный мультфильм.
Назар почувствовал, что плачет. Он смахнул слёзы со щек и поглядел на Малыша.
– Послушай, дружок, а ты никогда не хотел выбраться отсюда?
– Отсюда?! Зачем?! Здесь же так хорошо-о-о!!! – Пропел карапуз.
– И ты никогда не грустишь? – Спросил Назар.
– Почти никогда! Правда, бывает, и взгрустнется…
– Отчего же?
Малыш положил пухлую ручонку на грудь и поморщился:
– Вот здесь иногда болит! Поэтому у меня есть черная повязка! Чтобы никто не видел, как у меня болит!
– А что под ней?
Малыш огляделся по сторонам. Супериси загорала на кораблике, а Кашалот просовывал длинные усы в отверстия овальной сцены. Сверху сидела балерина и впервые хохотала от щекотки. Хотя бы Кашалоту удалось всё-таки ее растормошить и оживить. Малыш увидев, что друзья заняты, прошептал Назару на ухо:
– Там пусто!
– Как так?! А почему болит?
– Точнее, там пустота, а в ней что-то острое! Оно иногда так мучает меня! Но я привык! И Кашалот мне помогает!