В памяти осталось немногое, только главное. Помню, как за час до отбоя нас построил старшина и приказал всем, кроме наряда, заступающего завтра, немедленно одеться теплее, переобуться в валенки, взять с собой весь инвентарь для уборки снега и ждать прихода начальника курса.
«Куда это нам вздумалось, на ночь глядя? – недоумевали все. – Теперь снег чистить будем по ночам, будто дня не хватает! Или огромную снежную бабу слепим?»
Через минуту поступил приказ инвентарь оставить в казарме. Лопаты обещали выдать на месте. Обычное дело: не спеши выполнять – поступит команда «отставить»!
Вот и Пётр Пантелеевич появился. Он коротко обрисовал обстановку и нашу задачу. В гарнизоне объявлена чрезвычайная ситуация в связи с повсеместными снежными заносами автомобильных и железных дорог. Направляемся на помощь.
Нас опять пересчитали, чтобы точно знать в пути, сколько было в начале, и направили в училищный автопарк. Там в нескольких колоннах нас дожидались дымящие на морозе военные грузовики, оборудованные тентами кузовов.
Мы по-военному, – слышались лишь команды командиров, – распределились по машинам, и старшие машин опять всех пересчитали.
Людей в автопарке собралось много, и они продолжали прибывать. Видимо, по тревоге поднялось всё училище.
Обстановка напомнила ситуацию под Москвой в 41-м. Холод, ночь, неопределённость, ожидание больших трудностей. От этого настроение стало гнетущим.
«Куда же нас? И зачем? Неужели всё это мощное и хорошо организованное перемещение, действительно только из-за снега?»
Нас, по возможности дремавших с поднятыми воротниками шинелей в тех промерзших кузовах, везли долго. Зуб на зуб не попадал. Спать по-настоящему, кажется, никому не удалось. Да и не разглядеть, кто спал, а кто лишь молчал, вспоминая резко оборвавшийся отпуск – темно! Лишь иногда вспыхивала спичка, если кому-то становилось невтерпёж без табачного дыма.
Высадились мы, как нам сообщили, в районе небольшого города Аткарск. И потом ещё долго пробирались по узкой дорожке, будто специально прокопанной для нас в снегу. На всём пути снег, казалось, был лишь слегка притоптан, а не расчищен до грунта, потому шагалось тяжело.
Рыхлый снег проминался даже под нашими огромными военными валенками, образуя сплошные, хотя и неглубокие ямки, а уж они с каждым шагом выворачивали нам ноги. Хорошо, хоть высокие снежные горы слева и справа защищали от ветра. А наверху он расходился вовсю. От постоянного напряжения мы скоро взмокли, но продолжали ползти друг за другом к неизвестной нам цели. Где же она?
Наконец, длинная людская колонна, в которой двигались и мы, скомкалась где-то впереди и остановилась. Назад по цепочке передали команду самостоятельно распределяться вдоль дорожки с интервалом пять метров. Все засуетились, стали давить один другого, сдвигаясь назад. Откуда-то спереди конвейером нам принялись передавать деревянные лопаты, предназначенные специально для снега. Для рыхлого снега. Если попадается наледь, такая лопата обычно не выдерживает, разлетается на щепки. Но снег вокруг был свежим, не слежавшимся, сверху пушистым. И он продолжал подсыпать, наносимый, как нам казалось, одним лишь ветром.