Меня трясет мелкая дрожь и я отчаянно вцепившись обеими руками в подлокотник старенького дивана, держусь из последних сил, с каждой секундой, с каждым грубым рывком, теряю надежду. Пока не оказываюсь поваленной на лопатки, прижатой проворным молодым парнем. Деревянный пол холодит поясницу, а после знакомства с ним же саднят сбитые в кровь локти и ушибленная голова отзывается острой болью в затылке.
— Тронешь меня хоть пальцем, я расскажу… Влажная ладонь накрывает мой рот, пряча поток возмущений, переходящих от напряжения в матерный русский.
— Кому? Мажорику своему? Брось, не сдалась ты ему, — Паша все ещё продолжает затыкать мне рот, а я не имею и мизерного шанса выкрутиться, укусить его руку, или хотя бы пнуть, оттолкнуть тяжёлое тело. — Как раз таки пальцами я и не собирался тебя трогать. У меня есть кое-что поинтереснее.
Максим
Совсем неожиданно сталкиваюсь в дверях с Лесей, но успеваю заметить по лукавому взгляду, что заняться спортом в нашем клубе ей приспичило не просто так, эта шельма здесь неслучайно. Она у нас всегда предприимчива, расчетлива и до безобразия изобретательна в вопросах достижения собственных целей. От неё прямо за версту веет разрушительной атмосферой, в которую ей не терпится втянуть меня с головой. А на мизерном расстоянии — таком что я чувствую и сбившееся Леськино дыхание, и ощущаю аромат её духов: приторных, сладких, что голова кругом идёт, тягучая авантюрная волна, захлестывает сильнее.
— Привет, — нагло, как ни в чем не бывало тянется ко мне, целуя в щеку, но так бессовестно и по-детски наивно думая, что я не замечу, что ее губы не спроста соскользнули к краешку моих поджатых губ. То ли от воспоминаний о былом скандале с ней, то ли заурядная антипатия, всегда присутствовала к Лесе, но мне после навязанного поцелуя, еще больше и быстрей хочется от нее избавиться.
— Вся на спорте?! Молодец, — в знак одобрения хлопаю по плечу, еще влажному после душа, стремительно одергивая руку, дабы не создавать неловкостей и не подпитывать Леськины иллюзии.
Обойти преграду в её лице не получается, девушка ближе подходит ко мне, слегка оттеснив в угол. Каким-то жадным движением протягивает ко мне руку. Тонкими пальчиками, она любезно убирает волосы с моего лба, осторожно задевая ноготком бровь, хитро закусывая нижнюю губу. Все уловки обольщения в одном флаконе. И смешно, и в то же время, грустно, от того что Леся надеется поймать меня на крючок банальными завлекушками.
Вот только меня не было в списке Леськиных достижений.
— Прости, — вдруг спохватившись, в извиняющемся жесте прикладывает ладонь к груди, но думается мне, данное артистичное выступление направлено — на обращение моего внимания на размеры почти неприкрытой, главной девичьей гордости. — Я же не Гошка, я себя слишком люблю… забочусь о своей фигуре и здоровье. Подбросишь домой?