Наверно ночью, я, должно быть, вытащил их из кармана и начал держать, когда я ласкал свой член во время сна. Те, когда-то свежие трусики теперь были смазаны белой жидкостью. Если бы горничная узнала, что ее трусики станут последним местом отдыха для глотков моей спермы, она, вероятно, упала бы в обморок от разочарования. Эту липкую грязь, которая теперь капала на ее трусики? Это то, чего она хотела от меня?
Я бросил трусики в ящик, перевернулся и снова уснул. Я проснулся на следующее утро, когда шторы вдруг распахнула горничная, которая только что вошла.
— Хозяин, уже полдень, вы должны проснуться.
Я вытер глаза и взглянул на горничную. Она была женщиной, которую я знал очень близко. Она отвечала за мою ванну, кормление и вообще за все, что мама не могла купить. Ее звали Верис, и она была сорокалетней женщиной в костюме горничной. Несмотря на это, я все еще чувствовал, что мой член немного двигается. Если бы вы совместили 35 и двенадцать лет, я прожил бы 47 лет жизни. Во всяком случае, эта женщина была моложе меня! Воспоминания двенадцатилетнего ребенка всегда видели в Верис старушку, которая заботилась о нем. Однако, с моими новыми воспоминаниями, Я видел ее в новом свете.
У Верис был ребенок, когда ей было всего шестнадцать, поэтому моя мать ей доверяла. Тот ребенок был теперь двадцатитрехлетней женщиной, которая искала своего собственного мужчину. Я вдруг подумал, что годы службы Верис не были предназначены для того, чтобы заставить меня выгрузить сперму в ее дочь. Тем не менее, дочь была в стороне, а сама Верис не так уж плоха. Во-первых, она была одета всегда эротический наряд горничной. Она была на цыпочках, пытаясь сдвинуть шторы, и нарядам горничных, как и всему в этом мире, не хватало скромности. Я мог видеть, что нижняя часть ее задницы просто покрыта короткой юбкой горничной. Если бы она поднялась немного выше, я бы смог сказать цвет ее трусиков. Кроме того, свет сиял через окно, придавая ей утреннее сияние, которое очерчивало ее тело, которое все еще выглядело молодым для женщины за сорок.
Моя горничная такая горячая, правда?
Ее кожа была не такой гладкой, как у моей матери, но у нее также был более приземленный вид, как у девушки рабочего класса. У нее были каштановые волосы, завязанные в хвост. У нее был сильный нос и подбородок, но даже в пределах ее шероховатости я мог сказать, что ее кожа была мягкой и прикасался к ней. Я знал это по опыту больше, чем по зрению. Было ясно, что мама хорошо заботилась о персонале. У нее были длинные пальцы, длинные накрашенные ногти, но ее руки были мягкими и нежными. Когда она заметила, что я смотрю на нее, она повернулась ко мне, улыбнулась и сделала довольно элегантный реверанс, который все еще скрывал ее трусики.