Я мог только таращиться на нее, после странного вопроса, который исходил из ее губ.
Женщина, которая была матерью Клиберна, моя мать, посмотрела на женщину-охранника. Женщина только молча пожала плечами. Затем моя мать посмотрела на меня, наконец, ослабив нахмуренность на губах, ее глаза были привязаны ко мне. Мои воспоминания о Клиберне говорили мне, что моя мать очень любила меня, и я тоже любил ее. Мои воспоминания о моем предыдущем мире говорили мне, что эта любовь была немного напряженной, граничащей с жуткой. Мы никогда не делали ничего предосудительного, но я кормился грудью до пяти лет, и у меня было очень мало воспоминаний, которые не включали вездесущность моей матери. Мамкин сыночек может быть даже слабым описанием отношений, которые у меня были с ней.
— Ах, когда она… сделала это… что-то вышло из твоего пениса? Какая-нибудь жидкость? Может быть, она была белой?
Мои глаза удивленно расширились при этом вопросе.
— А? Нет… я не кончил.
Глаза моей матери расширились от шока.
— Откуда ты знаешь это слово?
Именно тогда я понял, что ее предыдущий вопрос пытался объяснить секс молодому мальчику, который не должен знать, что это такое. Я понял свою ошибку и посмотрел на девушку, которая поставила меня в затруднительное положение, не зная, что сказать. Мама нахмурилась, приняв этот взгляд как признание того, что я узнал слово от нее. Я не исправил ошибку, когда она встала. Ее глаза смотрели на мою руку, все еще прикрывающую мой член. Даже сейчас было тяжело! Разочарование и смущение были нарисованы на моем лице. Ни один взрослый мужчина не захочет, чтобы его мать видела его голый пенис.
Моя мать внезапно повернулась к горничной, которая, наконец, перестала плакать и теперь сидела на коленях с опущенной головой, ожидая наказания.
— Ты видишь, что ты сделала с моим сыном? — требовательно сказала Мама.
— П-п-простите… — голос горничной звучал надутым и совсем не жалким.
— Ты возьмешь на себя ответственность за это!
Когда моя мать говорила, она указала прямо на мой эрегированный член, и мой румянец превратился в унижение.
Моему двенадцатилетнему я не хватало знаний или опыта, чтобы познать стыд. Я был действительно невежественен к миру и сексу, полностью. Это были новые воспоминания, которые начали пробивать дыры в этой жизни. До прошлой недели меня купали мама и пожилая горничная. Это было ненормально! Это была моя мать, и она указывая на мой эрегированный член перед 15-летней девушкой! Это была поистине неловкая ситуация во всех смыслах этого слова. Разница для меня была действительно как Адам, пожирающий яблоко знания.