Я всю жизнь строил то, что имею сейчас, с нуля, и брал то, что хотел, когда хотел. Пещерный человек во мне рычит при виде этих идиотов, думающих, что они могут даже смотреть на нее, не то чтобы говорить с ней. И когда один из них кладет руку ей на плечо, я почти реву, желая только одного: оторвать ему руку и выбросить его с террасы.
Я уже несусь к ним, когда на на пути встали мои работники, решив, что нашли идеальное время и место для разговоров о работе и решать какие-то деловые проблемы. Я рычу на них, они видят ярость и сосредоточенность на моем лице и, зная, что в такие моменты нельзя меня трогать, в страхе отступают.
Я протискиваюсь мимо них, но внезапно останавливаюсь.
Она ушла.
На мгновение ярость поднимается во мне, но я вижу, что те три шакала, включая тот кусок дерьма, который положил на ее плечо руку, и за это он будет уволен, они до сих пор стоят около бара.
Но моего ангела здесь нет.
Я окидываю толпу холодным, пронзительным взглядом, проносясь сквозь нее, ни с кем не здороваюсь и не улыбаюсь. Как уже сказал, я мог думать только о ней и теперь, когда потерял ее, чувствую, как внутри меня закипает паника.
Кто-то хватает меня за руку, и я поворачиваюсь, рычу, пока не оказываюсь лицом к лицу с начальником службы безопасности. У него каменное лицо, но даже в его глазах читается страх, что ему приходится потревожить меня, когда у меня такой взгляд.
— Что?
Но не прошло и секунды, как он сообщает, что один из его людей только что впустил «мою спутницу на вечер» в мой личный кабинет, а я уже мчусь прочь. Я пробираюсь сквозь толпу к большой изогнутой лестнице, ведущей в главный офис, перепрыгивая через две и три ступеньки за раз и несусь к двери своего углового кабинета. Я резко отпускаю человека, стоящего на страже, и единственная причина, по которой его не прикончили на месте, заключается в том, что он предупредил меня о ней.
Она, с которой я не знаком, когда старался хотя бы знать, кто собирается здесь сегодня вечером. Я редко открываю «Кэсл Кэпитал» для кого-либо, кроме моих сотрудников, их проверяли, и над ними ведётся наблюдение, но сегодняшний вечер — исключение. Сегодня я могу ослабить бдительность по случаю праздника слияния моего хедж-фонда и «Риджент Траст».
Слияние.
Я мог бы рассмеяться над этим. Я ни с кем не сливаюсь. Я захватываю. Беру все под свой контроль и устанавливаю свои правила. И «Риджент Траст» не исключение. Прежде чем чернила на контракте высохнут, я избавлюсь от мертвого груза, возьму ценные активы и людей.
Однако сегодня речь пойдет о тонкостях контракта. Сегодня вечером я болтаю, или, по крайней мере, люди, которым плачу за болтовню, болтают. Но сегодняшняя ночь также означает, что целая куча людей, которых я не знаю, находятся в моем доме, в моей обители, так сказать. Мои владения состоят из трех верхних этажей этого здания, мой пентхаус наверху, главные офисы «Кэсл Кэпитал» под ним и помещения для проведения мероприятий, залы заседаний и террасы, и менее охраняемые части моего бизнеса этажом ниже. Именно там должна была состояться вечеринка, но, по-видимому, кое-кто нашел дорогу сюда.