— Я, конечно, подозревал, что с тобой что-то не то, но теперь… — вздохнул Глеб, обращаясь к Косте. — Ну ты и идиот.
Костя только простонал.
Зазвонил заряжающийся на столе телефон. Костин. На экране высветилось «мама».
— Алло, — взял трубку Глеб. — Здравствуйте, Светлана Георгиевна, это Глеб… Да, Костя рядом, но он малость перебрал алкоголя…
Зря он это сказал Костиной матери. Началась буча, и остановить её было уже никому не под силу.
Не успела я отвертеться от перепившего муженька и его участливых друзей, как нагрянула Светлана Изверговна и устроила всем такой тарарам, что хоть беруши вставляй.
Зря я не удрала сразу после её звонка. Могла предвидеть, что Костина маман примчится на такси.
Глеб с Инной с надеждой поглядывали в сторону парадной двери, пока моя хищная свекровь распекала единственного человека, повинного в несчастьях её сыночки, — меня.
От ненавистной родственницы я узнала, как рады были они отделаться от пигалицы-вертихвостки в моём лице, как я всё не оставлю бедного Костю в покое, что житья ему от меня нет. Вон, седой весь, все жилы из него вытянула, прошмандовка.
— Мама, хватит! — что было сил выкрикнул Костя и для верности шарахнул кулаком по столу. — Я сам разберусь!
— Ага, разберётся он, как же! Все мозги тебе эта потаскуха малолетняя запудрила! — в тон сыну возразила Светлана Изверговна.
Если к «пигалице» и «вертихвостке» я уже как-то привыкла, то «потаскуха малолетняя» — это уже непростительное оскорбление.
Я оттолкнула свекровь с кухонного прохода и выскочила вон.
— Наташа, стой! — крикнул мне Костя, но догонять не побежал. Не в том он состоянии, чтобы ловко лавировать по коридорам. И к лучшему.
«Довольно с меня этой семейки. Все беды у них, видите ли, из-за меня… — ворчала я про себя, глотая слёзы по дороге домой. — Ноги моей в их доме больше не будет!»
Последнее обещание, конечно, слишком громкое, но я уж постараюсь его сдержать, ради своего же блага.
— Наташа! Наташа! — окликнули меня.
Сначала я хотела сделать вид, что не слышу и вообще я — не я, но уж больно знакомый и родной был голос.
Я обернулась.
— Наташенька, милая, кто опять довёл тебя до слёз? — подошла ко мне Елена Николаевна.
— Све… Све… — в общем, что-то заела моя говорилка от стресса.
— Опять с Костиной мамой поцапались? — догадалась мудрая женщина.
— Угу, — кивнула я.
— Идём к нам, за чаем всё расскажешь.
Так и вышло. Как только моё горло смочилось ароматным цветочным чаем, говорилка открылась и говорила, говорила без умолку, пока не выдала Елене Николаевне всё как на духу.