Марина глубоко вздохнула и прибавила газу.
Поток машин был достаточно плотный и не позволял ехать на скорости больше 60 километров в час, а играть в «шашечки» Марина не собиралась.
Девица нетерпеливо ерзала и, кажется, прожигала затылок водителя своим недовольным взглядом, не забывая, впрочем, отпускать реплики на тему компенсации стоимости путевки в случае опоздания на рейс.
Марина запаниковала: Алексей узнает, что его супруга – супруга генерального директора, на минуточку, – таксует! Это чревато серьезным семейным скандалом. Но что же делать? Что она может предпринять, если впереди поток такой, что никого не обгонишь?
Марина крутила головой по сторонам, всматривалась в зеркала, когда услышала, что пассажирка с кем-то разговаривает по телефону о ней. Отзывы о водителе были такие не лестные, что Марина даже растерялась.
И в этот момент случилось что-то необъяснимое – стрелка скорости поползла вверх, а рычаг коробки передач сам собой (Марина была готова поклясться в этом) переключился с третьей на четвертую скорость. Марина только успевала лавировать между автомобилями, не имея возможности отследить все острые моменты. До слуха доносились сигналы клаксонов, а стрелки на приборной панели моргали то вправо, то влево, хотя Марина даже не мыслила переключать поворотник, так как испуганно вцепилась в руль.
Шли минуты, Ладушка неслась вперед в стиле тех самых «шашечек», пассажирка притихла, и совсем скоро показался аэропорт.
Марина плохо помнила, как вернулась обратно, но зато держала в руках тысячную купюру, оставленную пассажиркой вместо трехсот рублей, о которых договорились ранее.
В тот же вечер, не желая держать в себе эту историю, она призналась Алексею, что иногда берет пассажиров. Семья ужинала в полном составе, когда Марина вспоминала о происшествии.
– Я сама не знаю, как так получилось, но я довезла её до аэропорта за 20 минут! – делилась она с близкими. – Мне даже показалось, что в какой-то момент машина мной управляла, а не я ей.
Алексей, как всегда, скептически хмыкнул.
– А, может, это Мегатрон? – предположил Артем.
Лиза захохотала, Алексей – тоже, Марина напряженно улыбнулась.
Ну, а чего она хотела? Чтобы близкие вот так взяли и сразу поверили, что машина живая? Но речь же только о том, что у автомобиля есть какая-то аура, своя механическая душа. Как существует эгрегор у социальных институтов, наследие – у старых вещей. То есть это информационно-энергетическое поле, оставленное создателем вещи и теми, кто ей пользовался. И если это поле развивать (а развивает его вера), то оно наберет силу, окрепнет и будет помогать.