И вот на очередной крик матери: «Я тебе запрещаю с ним видеться!» Ника, разозлившись, разбила эту под руку подвернувшуюся полную сахара сахарницу…
Годы спустя Вероника узнала – разбить емкость полную сахара куда хуже, нежели рассыпать соль. (Не зря к ясновидящей Ванге люди приходили с кусочками сахара. Слепая провидица считывала с сахарных кристаллов информацию о будущем…)
Рассыпать соль – к обычной житейской соре. Рассыпать сахар, со злостью разбивая сахарницу, – искривлять линию собственного будущего…
Спохватись дочь, сама за собой убрав рассыпанное, – полбеды. Но она, побелевшая от ярости, схватив сумку с вещами, поспешила к своему возлюбленному. Веник и совок в руки взяла мать. Роняя слезы, опустившись на колени, долго мыла пол. Выливала грязную сахарную воду в унитаз.
Бог его знает, но именно после разбитой сахарницы что-то треснуло, надорвалось в родственных отношениях матери и дочери. Последующие события – нерожденный ребенок… несчастливый брак Ники с Андреем…
Еще эти серьги, которые Елена купила с рук у коллеги по работе. Трижды побывав замужем, похоронив последнего, та нуждалась в деньгах. Старинные серьги в форме кувшинов завораживали красотой. Но носить их Елена не смогла. Отчего-то воспалялись места прокола в ушах. Ника же положила на них глаз, часто надевала. Выходя замуж, забрала у матери. И – какой-то дурак ей посоветовал – отдала ювелиру сережки на выплавку двух обручальных колец…
***
– Боже, какая дура! Все было: работа, квартира, девчонки, Олег. Только мужика настоящего встретила, и на тебе! Черт меня дернул послушаться мать. Идиотка – сорвалась, все бросила, – жадно затягиваясь, Ника курила на балконе.
– Еще камень куда-то делся. Утром держала в руке, показывала матери. Как в воду канул.
Шарообразный небольшой минерал, весом где-то граммов пятьдесят, подарок Олега («Ника, этот камень влюбленных…»), она носила с собой в косметичке. Темно-зеленого цвета, с вкраплениями хрусталя, пирита; дня не было, чтобы не погладила рукой.
– Дура! Дура! А все мать… ютись теперь в двухкомнатной маломерке. Сама с отцом в зале, а мне с детьми – спальню – шесть квадратных метров! Одна кровать да старый шкаф. Работы нет, на бирже для юристов – дырка от бублика. Идиотка!
– Ника, ты, что – куришь?! – Елена вышла на балкон.
– Да, курю! По твоим стопам иду – ты, что ль не курила?! И вообще, если бы не ты со своим « дочка, собирай вещи, уезжай!..», хрен бы я с Новосибирска дернулась! У тебя видать, мамочка, тяга какая-то срывать меня с места. Ладно, в первый раз… но сейчас могла как-то по-другому помочь, квартиру на время снять. Андрюха ведь у меня прощения просил! Все бы наладилось. А что теперь?! Ни кола ни двора. Работать кем? Городок небольшой, с юристами перебор. Остается что? Полы в подъездах мыть, в ларьке сигаретами торговать? А все мать – ты! Свой нос суешь во все! Я, так и знай, уеду обратно!..