Центр "Надежда" около пяти лет назад организовала неравнодушная к чужой беде жена мэра и её подруги — такие же сердобольные жёны влиятельных людей города. Организацию охотно спонсировали многие власть имущие и особенно те, кто стремился в политику — очень уж удобно было пополнять свою копилку добрый дел, позируя репортёрам на фоне очередной молодой мамы, попавшей в трудную жизненную ситуацию.
Есения на эти ужимки смотрела снисходительно. С паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок. Хотят серьёзные дяди в галстуках и костюмах вручать чайники и подгузники под дружное щёлканье затворов фотоаппаратов — пусть вручают, не жалко. Даже наоборот, можно, прикрываясь прессой, подойти и попросить конкретную помощь. Таким образом в медкабинете центра появилась новая смотровая кушетка и современный стерилизатор для инструментов. С какими песнями и плясками их вручали — другой вопрос. На торжественной установке кушетки, кажется, даже журналисты центрального телевидения присутствовали. Хорошо хоть красную ленточку не додумались перерезать.
И кушетка, и стерилизатор, к сожалению, без дела не пылились. Поток посетителей в "Надежду" не иссякал никогда, а осенью и весной, в период сезонных обострений, заметно возрастал и тогда Есения, по роду деятельности привыкшая к виду человеческой боли и страданий, буквально каждую смену приходила в ужас, сталкиваясь с проявлением жестокости мужей и отцов. Одни годами издевались над жёнами, морально унижая и избивая. Запирали несчастных женщин в подвале, приковывали к батареям, заставляли делать аборты или, наоборот, грозили карами за то, что не получается забеременеть. Другие же мучили собственных детей, зачастую не рассчитывая силу воспитательных средств.
Чувствительная Зоя Степановна не скрываясь плакала после очередной жуткой истории, долго не могла успокоится и тогда Есении приходилось отпаивать расстроенную женщину сердечными каплями.
— Ох, Есенька, что же это творится с людьми? Как можно так толкнуть двухлетнего кроху, чтобы он руку сломал и сотрясение заработал? А ребёнок-то всего лишь выключил компьютер, когда отец в стрелялку играл.
Зоя Степановна некрасиво кривилась, громко шмыгала носом и утирала выступающие слёзы с покрасневших глаз. Её дородное тело часто сотрясалось в такт сдавленным рыданиям и Есении приходилось отворачиваться, чтобы не смущать расстроенную женщину своим вниманием.
Зоя Степановна числилась в штате центра администратором и находилась в "Надежде" практически круглосуточно, заполняя тем самым свободные вечера. Вечеров этих в одинокой жизни женщины было предостаточно и она, с непонятным Есении удовольствием посвящала всё своё время несчастным гостьям "Надежды".