— Я опасен? Ты не того боишься, дура. Не сядешь, и тебя задерут дикие волки.
— Какие волки? В этом лесу страшнее зайцев зверей нет.
— А ты прислушайся, — ухмыльнулся пугающий мужчина и открыл водительскую дверь.
Поначалу Есения ничего не слышала из-за грохочущего в ушах пульса и плача Ивэна. Но, в перерыве между детскими всхлипами, вдруг, послышался протяжный голодный вой. Ему вторил другой, раздавшийся заметно ближе. А затем затрещали кусты и на открытое пространство выскочила громадная зверюга.
— Мамочки… — Есению парализовало от страха при виде скалящегося волка. Он рычал и медленно приближался, опустив морду и глубоко втягивая воздух.
— Садись.
У Еси не осталось выбора, и она предпочла оказаться в обществе опаснейшего мужчины, чем остаться наедине со зверем.
В один шаг оказалась возле машины, дернула на себя дверь, юркнула в спасительное нутро салона и заперлась. И очень вовремя — темного окраса волк гигантскими прыжками преодолел всё разделяющее их расстояние, и оказался возле автомобиля за пару секунд. Более того, из кустов появились ещё несколько таких же хищников-переростков и окружили машину.
— Кошмар! Что им нужно от нас? Что происходит?
— Сожрать тебя хотят, — мужчина повернул ключ в замке зажигания, и рванул с места с пробуксовкой, заставив волков расступиться.
Есения от страха прикрыла глаза и крепче обняла Ивэна. Сейчас, находясь вне досягаемости волчьих клыков, она боялась уже не зверей, а мрачного мужчину, уверенно и зло ведущего машину и увозящего её всё дальше от поселка.
— Куда мы едем? — Еся преодолела себя и решилась задать вопрос. Если он не ответит, значит дело совсем плохо. Катя всегда учила — с человеком, задумавшим причинить тебе вред, нужно непременно устанавливать контакт. Разговорить, расположить к себе, рассказать что-то личное. Тогда ему будет тяжелее решиться на противоправные действия.
— В одно тихое место, где никто не будет мешать общаться.
Мужчина ответил отрывисто и резко, и Есению опять окатило тошнотворной волной страха, которую она постаралась подавить.
Мужчина шумно вздохнул и коротко хохотнул.
— Боишься? Правильно делаешь. Вы, бабы, такие непроходимые дуры, что только силу и понимаете.
Есения крепче прижала к себе ребенка. Ивэн боялся даже голову повернуть в сторону жуткого мужчины, и замирал каждый раз, когда слышал его голос. И Есения его очень понимала — сама находилась на грани, и не понятно какими силами удерживала себя от истерического припадка. Но как же хотелось поступить, как несмышленый Ивэн, и спрятаться от опасности подмышкой у кого угодно.