Последние слова почти выкрикиваю в сердцах, стараясь достучаться до глухих сердец родителей. Неужели они не видят моих страданий?
— Ты его, может, и любишь, а он тебя? — сквозь зубы цедит отец.
— Он тоже.
— Я заметил. Так любит, что прикинулся волком в овечьей шкуре, чтобы задобрить меня. А оплату решит тобой взять.
От ужасных слов под кожей растекается озноб. Вот как он все видит?
— Папа, нет. Он помогал тебе искренне.
— А ты в свою очередь ему, да? Как только подумаю, что он мог с тобой делать, так, клянусь Богом, хочется руки ему обломать. Взрослый мужик вряд ли бы довольствовался обычным «спасибо».
В лицо бросается краска, стоит понять о чем говорит отец и вспомнить прикосновения Демьяна, от которых каждый раз пульс учащается и в жар бросает. Смущение, по всей вероятности, отчетливо читается в моих глазах, потому что на лице отца появляется гримаса брезгливости.
— Пап, я невинна. Демьян меня не трогал.
— В нашем веке не обязательно лишать невинности, чтобы получить удовольствие! — мама снова безжалостно расшатывает и так мое ужасное положение, подбрасывая едкие фразы. Правда. Вот только удовольствие чаще получала именно я, а не он.
Отец, умело читая мое замешательство, растолковывает его по-своему.
— Как ты могла позволить ему трогать тебя? Мы же не так вас воспитывали. Хочешь повторение судьбы своей тетки? Так вот я скажу тебе, что сказок не бывает. Поляк ее потаскал и бросил. Благо, что не успела забеременеть, а то могло все закончиться еще плачевнее.
Сглатываю ком в горле. Папа виделся с сестрой?
— А почему мы ее ни разу не видели?
— Потому что сюда она не вернется. Знает, какой позор устроила семье своей выходкой. Живет с каким-то армянином сейчас на другом конце города. Тоже дура верила в сказки и любовь на всю жизнь, а в итоге ни любви, ни семьи.
Я задумываюсь на несколько секунд, представляя женщину, которая когда-то осталась совсем одна, и мне нестерпимо больно за нее. Мало того, что мужчина бросил, так еще и не было рядом родного плеча, на которое можно было бы опереться и найти защиту и поддержку.
— Так может, если бы семья от нее не отвернулась, она бы не осталась одна? — рискую встретиться глазами с папиными, — может, будь рядом вы, ее жизнь была бы совсем иной? Ведь никто не заставлял от нее отворачиваются. Такое бывает. Несчастная любовь. Но у нее был бы брат и родители. Она одна не потому что выбрала другого мужчину, а потому что вы от нее отвернулись.
Зрачки папы мгновенно расширяются, наполняясь злостью. Он делает шаг ко мне, а мне инстинктивно хочется отойти. Что-то в нем пугает до дрожи в коленях. Мне хочется броситься ему на шею, обнять, попросить понять и почувствовать, как его руки снова становятся ласковыми ко мне, гладят по спине, утешают.