Мама сказала отцу и брату, что дыню подарил дальний родственник, которого она, как когда-то много лет назад отца, устроила к себе в пекарню водителем. Мама работала там бухгалтером, и у неё были связи. Ели дыню несколько дней.
Оленька потом просилась на рынок, но мама её с собой больше не брала.
Почему же баба Настя её невзлюбила? Неужели из-за Тишки?
А может, и вовсе нет никакого Тишки, и вся эта деревня… другая? Оленька пожалела теперь, что, в отличие от Кати, не читала фантастики. Что если существует в мире несколько Горбунков, и после того глотка из фарфорового чайничка затянуло Оленьку в какую-то параллельную реальность? Катя осталась в том прежнем земном мире, там, где дедушка Лёня рассказывает смешные истории, и все смеются, и Оленька тоже смеётся. Только это совсем другая Оленька. Та Оленька ненастоящая, но никто этого не замечает.
Вспомнила она, как познакомилась два года назад с Катей. Проходила практику в библиотеке, и Катя пришла за Кингом, а она, сама не зная почему, дала ей Булгаковского «Мастера и Маргариту». С тех пор прониклась Катя к ней уважением и взяла её на поруки. Потому что во всём, что не касалось книг, Катя была опытней и мудрее Оленьки. Даже Оленькина старенькая мама прислушивалась к Катиным советам. Особенно касалось это посадок на купленной наконец-то даче.
Своего отца Катя никогда не знала. Мама её умерла от болезни, когда Кате было 16 лет. С тех пор бабушка и дед стали для неё самыми родными и любимыми. И самой любимой для Кати была стоящая посреди леса деревня – Горбунки.
Столько всего она про неё рассказывала, что Оленьке стала эта деревня уже сниться. Так хотелось ей увидеть всё своими глазами. И хоть ненадолго почувствовать себя взрослой и свободной. От родителей, от брата, от учёбы.
И Катя наконец-то согласилась.
А за два дня до отъезда она позвонила и без предисловий заявила:
– Сдавай билеты. Бабка приболела, не до тебя сейчас.
Но Оленька впервые за свою 20-летнюю жизнь проявила твёрдость:
– Что хочешь со мной делай, но я – с тобой.
В трубке замолчали, и Оленька услышала только непривычно суровое Катино:
– Как знаешь. Я тебя предупредила.
Баба Настя не спала, ворочалась и стонала. Дед храпел. Оленька то проваливалась в сон, то снова просыпалась. Проснувшись в очередной раз, она почувствовала, что хочет в туалет. Располагался он внутри крыльца, в углу, и напоминал шкаф с дверцей. «Племянник летом соорудил, а то всё на улицу ходили!» – похвасталась ещё в первый день Катя.
Оленьке же казалось, что всё в деревенском доме было бы хорошо и ладно, если бы не это ужасное, с дыркой вместо унитаза сооружение.