– Вот именно! Так и со счастьем – многие просто не узнают своё. Под привычное описание ведь не подходит! Ладно, – Чудной внезапно понизил голос и поднялся. – В конце концов, каждый остаётся при своём мнении, – он сунул руки в карманы куртки и весело подмигнул мне. – Тебя, наверное, дома заждались. Да и по мне кот скучает.
Я немного постоял, глядя на удаляющуюся долговязую фигуру, потом развернулся и побрёл домой.
Весь вечер я думал о нашем разговоре. А если я тот самый ребёнок, который ищет фиолетовую восьминогую лису? Ещё я думал о Чудном. О этом странном человеке, который в свои двадцать девять выглядит на девятнадцать, который снимает однокомнатную квартирку, который не имеет постоянной работы, который переезжает из города в город, который живёт с котом, который был счастлив этим вечером.
А, когда я уснул, мне снились фиолетовые лисы с восемью лапами, они читали стихи голосом Чудного и бегали, смеясь, по звёздному небу.
Я ворочалась ― на треть укрытая жарким одеялом ― и не могла заснуть. Всю ночь поочередно с мутным бодрствованием меня мучил один расплывчатый сон: в нем было много коридоров и много людей, я не могла понять, что из этих людей – я. Коридоры проходили мимо меня, а не я шла по коридорам, а эти люди, абсолютно разные, стояли и ходили там и тут. Меня не отпускало чувство неопределенности – в моменты сомнительного пробуждения я пыталась поймать своё, лежащее в кровати, «Я», но оно постоянно ускользало.
Окончательно проснуться мне помогло сильнейшее чувство жажды – днем меня учили пить водку и, видимо, единственным последствием этого стал сушняк. Помня, что в рюкзаке у меня есть бутылка воды, я спустила руку с дивана, шаря ею в темноте – почему-то в подобных непонятных ситуациях мой страх перед отсутствием света сильно притуплялся. Добравшись до живительной влаги, я вернулась в реальность уже окончательно и только тогда сообразила, что нужно стянуть с себя одеяло, дабы стало менее жарко.
Я не знала, сколько времени, но по ощущениям было около четырех утра. В подъезде то-то хлопнул дверью и, заперев её на ключ, громко спустился по лестнице, пискнул кнопкой домофона и вышел на улицу. Наверное, в такое время, когда ещё темно, но уже не ночь, и в такую погоду, когда дождь уже закончился, но следы его были ещё явно заметны и витали в воздухе, хорошо куда-то уезжать. Под окном кто-то пытался завести машину. У меня вдруг возникло нестерпимое желание выйти на улицу. Несколько секунд я лежала, размышляя и слушая тихое похрапывание соседки по комнате, затем встала с дивана и, подойдя к окну открыла его. На улице было не так уж холодно. Все частные дома напротив нашего – спали, издалека доносился гул дороги, слабый ветер сонно покачивал оставшиеся на деревьях желтые листья стряхивая с них капли. Напротив дома, неподалеку от нашего окна, светил уличный фонарь, отражаясь в небольших лужах мокрого асфальта. Человек продолжал попытки завести машину у крыльца, затем вышел из неё и вернулся в дом. Снова заморосил дождь. Я почувствовала, что мои пальцы и нос стали совсем холодными. Хозяин машины вернулся в квартиру, через несколько секунд вышел снова. На этот раз он сел в машину с сумкой и продолжил пытаться уехать. Дождь усиливался, а я начала шмыгать носом. Наконец машина снизошла до того, чтобы завестись и сдвинуться с места.