– Ладно, остановись, я понял, – мою голову, разогретую солнцем до предела, стоило пощадить.
Но, в отличие от меня, мой новый друг был бодр и энергичен. Он вскочил и потянул меня за собой.
– Пойдем, покажу тебе наших.
Мы двинулись вдоль берега, и вскоре на ослепительно-белом фоне стало заметно какое-то копошение. Неподалеку друг от друга в песке были вырыты две продолговатые ямки, которые, должно быть, символизировали окопы. В обоих «окопах» лицом к противнику сидели мужчины, выставив вперед палки, формой напоминающие автоматы.
– Тыдыщ!
– Тыдыдыщ!
– Трррррыщ!
Так они имитировали звуки стрельбы.
Слышались и короткие переругивания:
– Эй, дебил, ты че, обоссался?
– А куда, по-твоему, на войне ходят в туалет? В окоп! Я делаю, чтоб взаправду!
Мой спутник снова усмехнулся и сказал:
– Ладно, пойдем отсюда, пока не застрелили. Лучше навестим девочек, у них все куда более мирно.
Он потащил меня в сторону тропических зарослей, тянувшихся вдоль пляжа. В глубине рощицы была вытоптана небольшая полянка, на которой уютно расположились молодые женщины. Одна из них срывала с веток какие-то почки и подносила другой, которая бросала их в большую кастрюлю и чинно размешивала с другими почками, побегами и листиками. Даже если у них сегодня намечался суп, то он вряд ли получился бы вкусным ̶ воды в кастрюле не было, а под ней никто не удосужился развести огонь.
Рядом расположилась «торговая лавочка», в которой «продавались» другие почки и побеги, которых нельзя было найти на растениях этой поляны. Видимо, редкости у них за деньги. Тут же нашлась покупательница, которая расплатилась «наличкой» − зелеными листочками.
Чуть поодаль проходила игра в «дочки-матери»: одна женщина пичкала другую импровизированной манной кашей, а мученица плевалась и отбрыкивалась.
Внезапно, нарушив сонный покой девичьей поляны, сквозь нее, подобно вихрю, промчалось племя «индейцев». В руках их сотрясались заточенные копья, и они догоняли нескольких «ковбоев», что скакали на импровизированных конях. Не добежав до края поляны, «ковбои» признались, что очень устали быть «ковбоями» и потребовали смены ролей. «Индейцы» легко согласились, отдали свои копья тем, за кем только что гнались, и сами стали жертвами. Снова поляна наполнилась яростным гиканьем, и компашка унеслась прочь.
– Ну, как впечатления? – потирая руки, спросил мой провожатый. – Хотя постой, это ты расскажешь нашему вождю. Пойдем, познакомлю тебя с ним.
Вождь сидел на псевдосеребряном троне из бревен и фольги, в рваных джинсах, шлепанцах и поддельном поло с логотипом в виде крокодила. На голове его красовалась корона, из тех, что девочки надевают на утренники, изображая фей и снежинок.